Фабрика уродов

Мелькнула мысль увести телегу с дороги и спрятать в лесу, но от нее пришлось тут же отказаться: телегу из накатанной колеи будет вытащить сложно, а обочины дороги сплошь поросли орешником, через который не проберешься, не оставив следов. Взять девушку и спрятаться с ней в лесу, пока всадники не проедут, а потом догнать Андрия? Ди Тулл посмотрел на бледное лицо забывшейся в беспамятстве Яны, на темные круги под глазами и покачал головой. Если у нее и есть шанс дотянуть до Ежигвы, то на такие игры в прятки он не рассчитан.

Козни Вельзевула!

Он глухо выругался.

— Едет кто? — тихо спросил Андрий.

— Несколько всадников, — кивнул Кастор. — По нашу душу или нет, сказать не могу.

Селянин вздохнул, крепко выругался, не стесняясь рыцаря, и принялся дергать себя за бороду.

— Вот что, — сказал он, резко прекратив свое самоистязание. — Если и по вашу душу, то они ищут леди и рыцаря. Или женщину и наемника при мече и пистолях. Но никак не умирающую девку и старика. Понятно… господин?

Кастор медленно кивнул, все больше проникаясь симпатией к бородатому «стратегу». Быстро сечет и хорошо соображает!

— Схоронюсь в лесу, но буду рядом. А ты будь осторожен и не подведи, Андрий.

— Давайте, давайте, господин. Вы мне еще живым нужны, чтобы ведьму извести.

— И не вздумай нас продать, — жестко добавил Кастор, глядя в честные глаза мужика. — Я знаю, кто ты и откуда, я знаю, в какой деревне живет твоя дочь. Клянусь, если что-то пойдет не так, я выживу и найду вас всех. И ведьмины козни покажутся детскими страшилками по сравнению с тем адом, который я обрушу на ваши головы.

В глазах Андрия мелькнул страх, но он справился с собой.

— Вот значит, как говорят с простым людом славные рыцари из Башни, — он даже плюнул на дорогу. — Всегда знал, что нельзя верить менестрелям.

Скотина непочтительная.

Этого ди Тулл вслух не сказал. Он уже ломился в кусты орешника. Андрий пробурчал что-то недовольное и потихоньку тронул повозку с места.

— Па-ашла, родимая. Скоро будем у дочки в гостях…

Кастор последовал за ним параллельно дороге, приноравливаясь идти так, чтобы укрываться за деревьями и ступать бесшумно, не тревожа хворост под ногами.

Их нагнали буквально через пару минут. С первых мгновений стало ясно — это не просто путники.

Пять верховых шли на рысях, ведя с собой заводных лошадей. На всех были камзолы из толстого черного сукна, куртки из темной, вытертой кожи и перевязи с ремнями. У двоих шпаги, трое при саблях. Разлапистые ветки елей и путаница орешника заслоняли обзор, но глаз Кастора был наметан, и он углядел также заткнутые за пояс пистолеты и длинное охотничье ружье за спиной одного из всадников.

Стигмы или иные отличительные знаки, если они имелись, с такого расстояния было не отличить.

— Эй, сиволапый, а ну стой! — властно потребовал один из пяти — в широкополой лютецианской шляпе.

Андрий послушно остановился, стянул шапку и замер в поклоне.

Всадники поравнялись с его телегой и обступили ее.

— Что везешь?

Прежде чем селянин успел ответить, второй всадник закричал сиплым простуженным голосом.

— Бэрк, да ведь у него там девка! Точно девка, смотри!

Услышать такие слова на пустынной дороге от группы вооруженных людей, которые вполне могли оказаться как неприкаянными наемниками, не гнушающимися мародерства, так и откровенными грабителями и душегубами, не сулило Андрию ничего хорошего и без всех тех страстей, что нагнал на него ди Тулл. Поэтому когда селянин кинулся к телеге, как наседка, закрывая ее руками, его поведение выглядело абсолютно естественным.

— Смилуйтесь, господа! — заголосил он. — Нельзя ее трогать. Дочка это моя, кровинушка! При смерти она! Везу в деревню соборовать.

— И впрямь бледная, как смерть, — пробормотал кто-то из всадников. — Краше только в гроб кладут. А жалко, девка красивая. С такой потешиться не грех.

— А давай потешимся, глядишь, и румянец появится, — рассмеялся сиплый.

Кастор мысленно призвал на его голову все муки ада, обещанные распутникам. Он осторожно, страшась хрустнуть самой маленькой веткой, невзначай попавшей под ногу, передвинулся за другой ствол дерева, заходя всадникам в спину.

Пятеро вооруженных конных против одного пешего — отвратительный расклад. Худший, какой можно придумать. Он бы не сомневался в исходе схватки с верховым один на один, и даже против двоих на узкой проселочной дороге выйти не побоялся бы. Но трое уже много, а четверо — совсем перебор. Против пятерых же просто не вытянуть. Даже с учетом того — он это сразу приметил — что один из них ранен. Пятый всадник держал руку у груди на перевязи. Грязного цвета бинт почти не выделялся на темной коже куртки.

Ди Тулл машинально покачал головой. Нет, ранение пятого не меняло расклад сил: чтобы порубить одного пешего рыцаря в мелкое крошево хватит и четверых всадников.

Оставалось надеяться, что Андрий сумеет выкрутиться.

— Тебя кто-то обгонял по дороге, мирянин? — задумчиво разглядывая телегу, спросил первый всадник, тот, названный Бэрком.