Фабрика уродов

— М-мессир, — укоризненно покачал пальцем граф Тассел. — Вы же вс-се п-понимаете. Л-леди Л-лота не нужны д-длинные уши и еще б-более д-длинные языки. С-старину Уорни и вс-сю п-прочую челядь с-с утра п-по домам отп-правили.

Кегнит знал, что молодой нобиль ломает спектакль, но здесь, по крайней мере, не соврал. Слуг действительно утром разогнали по домам — даже тех, кто почти все время жил в хозяйском доме. Это он проверить успел. А по возвращении надо будет устроить полноценный допрос каждому.

— Вам следует выпить еще вина. Насколько я помню, оно хорошо помогало от заикания нынешней ночью.

— И п-продолжает п-помогать, — рассмеялся Генри Тассел. — Я снова з-заикаюсь уже не от к-контузии, а от того, что… ик!.. п-пьян вдрррррызг.

— В таком случае хорошо, что я не к вам, друг мой. У меня есть несколько вопросов к баронессе. Надеюсь, она вином не злоупотребляла.

— Н-не уверен, что б-баронес-са п-принимает, — жизнерадостно объявил Тассел.

— Боюсь, я буду вынужден настаивать, — с деланным дружелюбием ответил Кегнит и как бы невзначай сделал жест в сторону своей немалой свиты. — Сами понимаете, служба.

Тассел на мгновение задумался. Затем отхлебнул из бутылки и махнул рукой.

— Н-ну, что ж, ваши д-дела — д-дела Ура. Б-будет не п-патриотично остаться в с-стороне, — он сдвинул несколько железных запоров и ворота остались закрыты. — Н-но в-вашу армию ос-ставьте с-снаружи. У б-баронес-сы вам не угрожает н-никакая опас-сность.

— Как скажете, Генри. Возьму с собой только своего помощника. Генри — сержант Бергман, сержант Бергман — граф Генри Тассел.

Белобрысый коротко козырнул, а граф удостоил его лишь короткого кивка.

— М-мне вс-сегда к-казалось, что у с-сержантов неп-пррррррименно д-должны б-быть ус-сы. Это к-как ат-трибут з-зрелости.

— Нашему спутнику этот атрибут заменяет титул. Мессир Бергман из дворян.

Тассела услышанное не впечатлило.

— В Уре к-куда не п-плюнь — в д-дворянина п-попадешь. Вот п-плюньте в мою с-сторону. С-срррррразу попадете!

— Генри.

— Д-да?

— Вы уже трижды приложились к бутылке, а уровень жидкости в ней почти не уменьшился. Я не против вашего спектакля и тоже сейчас играю кое-какую роль, но прекращайте заикаться. Пожалейте мои уши.

— Как скажете, — негромко рассмеялся граф Тассел и зашвырнул бутылку в клумбу. — Сказать по правде, никогда особо не любил роль Капитана Бижу. Все эти вечно пьяные фанфароны, несостоявшиеся герои-любовники… в жизни они вызывают не смех, а брезгливую жалость.

— Тогда зачем все это, Генри?

— Ну, должна же быть версия еще и для ваших людей?

Заикание его прекратилось, а вот речь звучала все с той же пьяной дружелюбностью.

Они шагали к особняку чуть не рука об руку, и сержант Бергман, отставший на два шага, обратил внимания, как изменилась вдруг целеустремленная и стремительная походка Кегнита. Теперь помощник коменданта шел вразвалочку, шаркая по песку носками туфель. Ш-ш, ш-ш. Гражданская походка, никакой военной четкости.

Плечи мастер-лейтенанта сами собой опустились.

Мягче, мягче, говорил облик Кегнита. Я не опасен. Я человек, который не служит, а больше отбывает службу… по возможности, не забывая о личном интересе. Эта метаморфоза белоголового сержанта не особо смутила. Подумаешь, жесткий решительный лейтенант вдруг стал мягким, расслабленным и слегка рассеянным. Эдаким плюшевым мишкой.

Это нормально.

Служба в заведениях, подобных Второму департаменту Ура, будь то Палата тайных игр Лютеции или сеть «шептунов» Тортар-Эреба, связана с ношением масок, напомнил себе Бергман. В том же Втором департаменте только те, кто носят малиновые плащи, не утруждают себя перевоплощениями и разыгрыванием спектаклей…

Баронесса Хантер встретила их в холле. Ее волосы были собраны в высокую безупречную прическу, а зеленое платье с глубоким декольте сделало бы честь иному торжественному приему. Не по утреннему часу туалет.

— Приношу извинения за ночное поведение моего гостя, мессир…

— Кегнит. Джеймс Кегнит, помощник коменданта. Мы виделись на вокзале второго дня. Почтен за честь вашим приемом.

— Какой унылый официоз! Позвольте… ну позвольте же вас по-человечески представить, вас друг другу, дорогая Лота, — с пьяной вальяжностью заявил Генри Тассел, заикаться он бросил, но из роли выходить не торопился. — Джеймс, мой первый друг в этом вашем неприятном городишке, а это его помощник. Новый цвет уранийского… дворянства, с позволения сказать. Как там вас, милейший? Бергман?

— Сержант Бергман, мессир. Миледи…

Сержант коротко поклонился.

— Вот-вот, Бергман.

Держался сержант неплохо.

Кегнит вынужден был согласиться, что не хуже его самого. Скромно, скованно, неуклюже, как уличный щенок, впервые попавший на дворцовую псарню… все как положено мелкопоместному дворянину, у которого всех богатств — титул. На публике такие ерепенятся и бравируют, но оказавшись в компании настоящих нобилей, обличенных деньгами и властью, сразу вспоминают свое место.

Только такие и идут на службу.