Фабиан Риск

– Что вы собираетесь делать? Вы собираетесь опубликовать рисунок? – спросил Муландер.

– Поговорю с Хегсель, – ответила Тувессон. – Но лично я склоняюсь к тому, что надо подождать. Рисунок такой обобщенный, что более или менее подходит кому угодно. К тому же это уравнение со многими неизвестными. Кассирша не узнала ни Шмекеля, ни Мельвика, а описала совершенно нового человека, у которого случайно оказался угрожающий взгляд. Этого далеко не достаточно.

– Это не обязательно новый человек, – возразил Муландер. – Он и раньше менял внешность, и, может быть, теперь он выглядит так?

За столом воцарилась тишина, и через несколько минут до Тувессон дошло, что фоторобот полностью совпадает с ее внутренним ощущением. Они ищут призрак, нечто ускользающее, которое в одну секунду вроде бы находится на расстоянии вытянутой руки, а уже в следующую исчезает, как дым. Может быть, он именно так и выглядит?

Как кто угодно.

Любой Клаес или любой Руне.

Или как он там теперь себя называет?

43

– Вы проверили потолок?

– Проверили?

– Ну, в смысле осмотрели.

– Ты хочешь сказать, что он якобы забрался наверх и попал через потолок?

– А как еще можно попасть? Только через дверь.

Дуня Хоугор покачала головой и попыталась понять, как она могла упустить такую очевидную вещь. Она чувствовала себя дурой и больше всего хотела провалиться сквозь землю. Она порывалась сказать что-нибудь умное, но в голову не шла ни одна мысль. Зато она почувствовала, что начинает краснеть. Как ей не стыдно! Конечно, он хорошо выглядит. Но он женат, и к тому же она не решила, нравится ли он ей.

Первое впечатление было негативным, как и о большинстве шведов. Он шел напролом, словно весь мир принадлежит ему. Мол, это дело его, и он, несмотря на то, что официально отстранен, собирается работать дальше и раскроет его. Однако он мог бы помочь ей в обмен на ее помощь ему.

– Ты выглядишь как человек, которому надо что-нибудь съесть, – сказал он, и она поняла, что, возможно, этот швед отнюдь не дурак. – И если я сам не поем, то стану следующей жертвой.

Она рассмеялась.

– А тебе, похоже, в первую очередь нужна новая рубашка.

От свежего воздуха ей стало лучше. Ей надо было проветриться. После посещения универмага, где нарочито услужливый продавец продал Фабиану Риску одну из самых дорогих рубашек, Дуня решила пригласить его в «Cafe Diamanten» рядом с улицей Гаммель Странд. Кафе находилось в двух шагах от них, и в нем обычно было не так много посетителей, хотя это всего лишь в нескольких кварталах от пешеходной улицы Строгет. По какой-то причине туристы не доходили до Гаммель Странд, хотя там всегда солнечно и несколько ресторанов стоят впритык друг к другу. «Diamanten», самый из них непритязательный, ей нравился больше всех.

Они сели за столик в тени под тентом. Риск заказал салат «цезарь» и минеральную воду, а она – гамбургер и большую колу. Через несколько глотков она почувствовала, что жизнь возвращается к ней. Пока что они говорили ни о чем, обсуждая погоду, поражение датчан в футболе и почему датчанам так трудно понимать сконский диалект шведского. Они ходили вокруг да около, и наконец Дуня решила сделать первый шаг:

– Надеюсь, ты понимаешь, что я очень многим рискую, находясь сейчас с тобой. Я получила строгие указания держать шведскую полицию как можно дальше от расследования.

– Тогда мне страшно повезло, что меня отстранили и я здесь только в отпуске.

Риск поднял свою воду, Дуня – свою колу. Она не могла не улыбнуться. Хотя не понимала, почему. Но каким-то удивительным образом ему удалось поднять ей настроение.

– Твой начальник, Ким Слейзнер. Он как-то объясняет, почему мы не должны сотрудничать?

– Ким не из тех людей, которые тратят энергию на объяснения. Он возлагает это на других. Думаю, он хочет дать вам по рукам, раз вы наступили ему на ногу. Больше всего на свете он ненавидит две вещи: когда его обходят и шведов. Вы должны были ему сначала позвонить.

– Мы так и сделали. Я сам при этом присутствовал, и поверь, он не ответил.

– Ты утверждаешь, что он врет?

– Я ничего не утверждаю, кроме того, что мы звонили, а он не ответил. И оставили сообщение на его автоответчике. Ситуация была критической, и мы не могли ждать.

Дуня не знала, что ей думать. Ким выступил очень жестко, и во внутренних кругах, и в СМИ, чтобы оправдать себя. Он раздул целое дело из того, что никто с ним не связался, и считал, что вся ответственность за смерть Метте Луизе Рисгор лежит на шведской полиции.

Каждая сторона утверждала свое.

– Вот номер Астрид Тувессон, моей начальницы, – продолжил Фабиан и написал номер на салфетке.

Дуня посмотрела на шведский мобильный номер.

– И что мне с ним делать? Если я ей позвоню, ясно, что она скажет то же самое, что и ты, – заметила она, мокнув картофель фри в лужицу кетчупа на тарелке.

– Ты должна позвонить не ей, а мобильному оператору, который соединил разговор.