Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования

Пьер Эме Тушар отмечал, что французские инсценировщики до сих пор считали необходимым сохранить прежде всего сложность и оригинальность русского произведения, полагая, что этим русский роман отличается от французского. Шарпак "упростил перегруженную интригу, свел ее к прямолинейному действию, столь дорогому нашему французскому духу и убедил нас таким образом, что русская специфика не только в сложности"[2439]. В сентябре 1963 г. появилась еще одна "тридцатиминутная постановка" Андре Шарпака "Чужая жена…, или муж под кроватью" в двух картинах, решенная в традициях водевиля[2440].

"Село Степанчиково" в инсценировке Ива Гаска[2441] шло в театре "Монтансъе" (Версаль) в постановке Мориса Гийо (премьера 20 марта 1962 г.). Гаек характеризовал повесть как "буффонаду, напоминающую лучшие вещи Гоголя". Действие пьесы происходит на террасе дома в Степанчикове в условно стилизованных декорациях. В инсценировке снят благополучно иронический подтекст "всеобщего счастья". Почти одновременно, но с меньшим успехом та же повесть шла в инсценировке Сержа Орлова.

Не ослабевает интерес и к ставшим классическими для театра "Преступлению и наказанию", "Идиоту", "Братьям Карамазовым". В 1956 г. инсценирует "Идиота" Габриель Ару.

"Моя цель — разрушить миф о Достоевском сумеречном гении <…> Я дал много места Достоевскому юмористу…"[2442]

Пьеса на сцене еще не ставилась, но в 1963 г. в "Комеди франсез" в постановке Мишеля Витольда шла инсценировка Ару "Преступление и наказание"[2443]. Ару начал писать в 1943 г. ("Орфей, или Страх перед чудом", "Гордиев узел"). В 1950-х годах он создает целый ряд адаптации. "В основе моего театра, — заявляет он, — греческая мифология и Достоевский <…> Я начал с того, что сделал пьесу по "Идиоту", и по-моему это лучшее, что я написал <…> Почему я так много занимаюсь инсценировками? Чтобы обрести уверенность <…> Канва, ситуации, персонажи, которые предлагает мне пьеса, интересуют меня. Я оставляю за собой право помечтать над ними. Само собой, если речь идет о классике, я стараюсь оставаться крайне точным"[2444]. "Преступление и наказание" Ару построено на параллельных сценах, которые наряду с частой сменой декораций использованы то как психологический монтаж, то для расшифровки ситуации. Так решено, например, "бегство в Америку".

Почти одновременно с выстрелом Свидригайлова освещается кабинет Порфирия. В противоположных концах сцены неподвижные фигуры следователя и Сони, в центре — Раскольников, падающий на колени со словами:

"Это я убил старуху-процентщицу ударом топора, чтобы ограбить ее".

Французский зритель имел возможность познакомиться и с другими постановками. В 1961 г. инсценировку "Преступления и наказания" Леопольда Алена привезла берлинская труппа "Шлосспарктеатер", гастролировавшая в парижском "Театр де ля насьон". В 1962 г. "Преступление и наказание" ставилось в театре "Тертр" в инсценировке и режиссуре Франсуа Канделье, уделившего основное внимание полицейской интриге[2445]. В том же году ставился "Идиот" в театре "Рекамье", инсценировка и постановка Жана Жильберта. В 1966 г. в театре "Ателье" свою инсценировку "Идиота" ставит Андре Барсак[2446] (премьера 1 ноября). Как все постановщики этого романа, он отказался от линии Ипполита. Парижане могли оценить спектакль на фоне "русского" "Идиота" во время гастролей Ленинградского Большого драматического театра им. Горького в сезон 1965-1966 гг. В 1968 г. по инсценировке Барсака был осуществлен телеспектакль[2447]. Использовал ее и румынский режиссер Александру Финти в Бухарестском Национальном театре. Румынская критика, как основную сценическую характеристику персонажей, отмечала их способность "жить напряженной драматической жизнью"[2448].