"…Иван Карамазов и Раскольников, князь Валковский и Свидригайлов, Идиот и Алеша Карамазов, старец Зосима и странник Макар из "Подростка", князь Сокольский оттуда же и старый князь в "Дядюшкином сне" — все они, собственно говоря, представляют собой лишь вариации одной и той же формы бытия, с художественным совершенством индивидуализированные вплоть до мельчайших деталей".
"Всечеловечность" русского проявляется, как полагает Гофман, в его неустанных поисках бога. Исходя из этого, она заявляет, что основной жизненной задачей Достоевского было "возвестить истинного Христа". Все поздние его романы она рассматривает именно как осуществление этой миссии. Если роман "Преступление и наказание" был книгой "русских принципов и проблем", если его герой перерождался через "христианскую веру и любовь", то роман "Идиот" — это "новая форма христианских воззрений" Достоевского, а также "воплощение высокой христианской мудрости, без какого бы то ни было принципа, без навязчивости…" В чем же новизна романа "Идиот"? В образе князя Мышкина, отвечает Гофман. Герой романа — "не образованный ум", не "идиот" в обычном смысле этого слова. Это "естественно развившаяся натура", "чистосердечный простак". Мышкин отнюдь не литературный герой. Это — "дитя народа", и поныне еще, как пишет Гофман, бытующее в русском фольклоре под именем Иванушки-дурачка. У Мышкина особая мудрость, особая истина.
"Это истина, взывающая к человеческому естеству, чистота, идущая от души к душе, а не мудрость, достигнутая рефлектирующим путем и ставшая догмой".
В Мышкине, таким образом, Гофман находит откровение новой религии Достоевского — религии души, призванной обновить человечество. Гофман называет эту религию "этикой непорочной истины".
Итогом развития религиозных идей Достоевского Гофман считает "Братьев Карамазовых". "Этика непорочной истины" освящена здесь верой Достоевского в "чистую будущность России", которая воплощается в Алеше Карамазове — "русском Христе". Гофман понимает этот роман как проповедь мистической христианской любви, которая якобы устранит разобщенность людей и зло в мире. В этой любви — главная идея книги, доказательство "бытия божьего", которое, "наконец, без диалектики одолеет хитроумные построения Ивана". Так, на место просветительской религии разума немецкий неоромантизм выдвигает религию души, причем в ее специфическом русском виде. Минуя сознание и вопреки ему, эта таинственная душа выступает из темных человеческих глубин и детерминирует его действия — именно такими словами Гофман объясняет поступки Дмитрия Карамазова.
В Германии книга Гофман была встречена с живейшим интересом и приобрела широкую известность. Нашлись, правда, критики, которые увидели в "новом Евангелии" Достоевского, проповедуемом Гофман, "угрозу всей европейской культуре"[2181]. Но это была критика "справа". На деле же, первая немецкая биография о русском писателе была свидетельством того глубокого кризиса, в котором оказались на грани веков в Германии теории о Достоевском.
В 1903 г. вышла новая книга о русском писателе — "Достоевский. Литературный портрет" Йозефа Мюллера, издателя журнала "Renaissance"[2182]. Кампман считает ее "в некотором отношении ценным дополнением к исследованию Гофман"[2183]. Но Мюллер не столько развивает, сколько варьирует идеи своей предшественницы.