Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования

"В издательстве С. Фишера появились два интересных новых романа "Вечный муж" и "Игрок (повесть из курортной жизни)" популярного русского романиста Федора Достоевского, которого, однако, не следует путать со знаменитым автором "Раскольникова""[2051].

Трудно судить, насколько широко было распространено это заблуждение. Но тот факт, что журнал мюнхенских натуралистов не был одинок, подтверждает рецензия фон Базедова (1890). Она начинается также с предостережения не путать "современного Федора Достоевского" с "классиком Федором Михайловичем Достоевским", гениальным создателем "Раскольникова", причем, если последнего уже нет в живых, то первый еще здравствует[2052]. Но главное в том, что "два" Достоевских в рецензии прямо противопоставлены друг другу.

Упрекая Федора Достоевского за неясный стиль ("Село Степанчиково", "Хозяйка"), рецензент ставит вопрос:

"…может ли путаность и неясность, если даже она лежит в природе изображаемых явлений, быть художественной?"

И отвечает:

"Нет".

И это решительное "нет", по мнению критика, убедительно подтвердил Федор Михайлович Достоевский в своем "Раскольникове"[2053].

Последний роман Достоевского "Братья Карамазовы" в целом также не нашел признания в немецкой критике рассматриваемого периода. Цабель считал его самым слабым произведением романиста. Он даже выражает что-то вроде удовлетворения от того, что роман остался незавершенным.

Более объективный, хотя и сдержанный отзыв о нем дал Рейнгольд:

"Это глубоко продуманное произведение, в котором автор изложил свою христианскую, пропитанную мистицизмом философию, политическое кредо и самый интимный свой личный опыт"[2054].

"Религиозный элемент", по его словам, "играет в романе основную роль"[2055]. Если Рейнгольд не приемлет религиозную концепцию Достоевского как "националистическую, с оттенком мистико-идеалистической спекулятивности"[2056], то с иных позиций оценивает ее М. Неккер. Он полагает, что "идеал бога" нужен Достоевскому как опора "нравственности вообще"[2057]. Вопреки общему мнению, рецензент убежден, что в "Братьях Карамазовых" писатель остается реалистом, но реалистом, для которого "эмпирическая данность" не является "единственным критерием истины"[2058]. По характеру изображения представителей русского общества "Братья Карамазовы" чем-то напоминают ему романы Золя[2059]. В статье оспаривается также точка зрения на композицию как "слабейшую сторону таланта Достоевского". Критик восхищается "искусством композиции, теми изобретательными и сложными средствами, на которых он строит действие"[2060].

"Достоевский повествует своеобразно, изобретательно и захватывающе"[2061].

Упрек в "несовершенстве формы" адресовался Достоевскому в эту пору довольно часто (что было видно уже из откликов на "Раскольникова"). Отдельные критики настаивали на том, что в произведениях Достоевского "больше правды, чем красоты"[2062]. Среди них, в частности, был Цабель. Резкую отповедь этим критикам дал Рейнгольд. Он называет их "педантами", которые "навязывают художнику свои собственные эстетические критерии"[2063]. "Достоевский, — пишет он, — был борец, новатор, трибун, он владел пером как мечом, а от него требуют совершенства формы! Писатель не щадил своих сил, жертвовал себя идее, а господа Цабель, Шмидт, Шульц и Мюллер теряют самообладание только потому, что он где-то нарушил предписания эстетики"[2064].