Эволюционер из трущоб

Помимо того, что с самого детства ребятам промывали мозги, говоря о том, что общество прогнило, а император должен пасть, ещё там была одна важная мысль. И звучала она так: Прояви великий дар — и будешь как сыр в масле кататься. Если, конечно, не помрёшь.

В видеоролике прямым текстом говорилось, что лучших учеников переведут вместе с матерями в более комфортные условия. Хорошие вещи, хорошая пища, лучшие учителя и так далее. Всё, что требуется, это уничтожить ближнего своего. Втоптать в грязь и возвыситься. Я очень не хочу играть в эти игры, но ради мамы…

Потянулись бесконечные месяцы, за которые мне не удалось найти ни единой волосинки или ногтя. Чёртова стерильная атмосфера. Нас постоянно тренировали: плавание, массаж, растяжка, сказки и кормёжка отвратительной баландой.

По ночам я медитировал, стараясь развить каналы маны, а к концу шестого месяца научился ходить. Самостоятельно! Без опоры и поддержки! Вы бы видели лицо мамы. Она сияла от счастья. А когда мне исполнился год, я заговорил. Тогда мама обняла меня и разрыдалась. Воспитатели были удивлены столь быстрому прогрессу, а я был зол, что пришлось потратить так много времени на проработку базовых навыков.

Всех, кто научился полноценно ходить, перевели на второй этаж. Там были дети постарше. От года до трёх лет. И вот тут началась настоящая конкуренция. Воспитатели словно сошли с ума и разжигали конфликты на ровном месте.

«Миша, нравится машинка? Да, хорошая, но я её отдам Пете, если хочешь в неё поиграть иди и отбери.»

«Вася, Коля сказал что ты дурак, и он убьёт тебя и твою маму. Ты же настоящий мужчина! Ты должен защитить маму!»

«Ариш, вон того мальчика видишь? Он талантливее тебя. Если ты его не побьёшь, то тебя и твою маму вышвырнут на улицу.»

Ну и классический приём «Вот вам одна игрушка на всех. Кто забрал тот и молодец.». Ежедневно происходили драки, благо моим ровесникам не хватало сил, чтобы причинить друг другу серьёзные повреждения.

Сейчас я сидел и наблюдал за побоищем в центре игровой комнаты. Курчавый мальчишка вцепился в погремушку и пытался вырвать её из рук девчонки. Та не отпускала, кусалась, пиналась. На них со всех сторон набросились другие дети, желая завладеть великим сокровищем игровой комнаты.

Господи, какой идиотизм. Сражаться ради игрушки? А что же будет, когда эти маленькие звери вырастут? Ведомые своими желаниями они будут готовы перегрызть глотку любому, кто встанет на пути. Отец хотя бы понимает, что творит? Эти детишки отправят папашку на тот свет и глазом не моргнут.

Эх… Я бы с радостью плюнул на эти соревнования, но тогда маме и дальше придётся давиться гадостью и жить в клоповнике. А ну, посторонись! Идёт великий Мишаэль! Только я решил вступить в сражение, как вдруг погремушку у моих братишек и сестёр отобрали, а после отвели нас в столовую.

Да, теперь нас туда водят, а не возят. Заставляют браться за ручки и идти следом за воспитателем. Вы только что заставляли нас грызть друг другу глотки, а теперь мы должны играть в семью? Или так пытаетесь заложить в наши юные головы мысль, что мы обязаны двигаться только строем по воле старшего?

Как бы там ни было, столовая являлась ещё одни полем боя. На белом кафеле стояла пятилитровая кастрюля с кашей. Да, качество каши было таким же отвратным, как и вкус смеси, которую нам давали ранее. Кастрюля на полу стояла не просто так. Она заставляла нас бороться за жизнь.

Хочешь кушать? Сражайся! Нет сил? Стань сильнее и сражайся! Сражался, но проиграл? Ну извини, останешься голодным. Мамочка покормит грудью, если у неё, конечно, осталось молоко. А у многих матерей его уже не было. Вот и получалось, что дети действительно сражались за собственную жизнь.

Пару раз я проигнорировал эту битву, но, как оказалось, растущий организм требует куда больше питательных веществ, чем может дать мне мама. А ещё в кастрюлю замешивали какую-то ярко зелёную гадость. Она делала вкус и запах каши отдельным видом извращения, но зато содержала ману.

— Пасьли фон! Каса моя! — заголосил Федька и рванул к кастрюле, размахивая руками.

Но пробежал он недалеко, трёхлетний паренёк, стоявший позади, ухватил Федьку за волосы и дёрнул на себя и вниз. Румянцев приложился затылком о кафель и зарыдал. Ему было чертовски больно и обидно, ведь столь желанную кастрюлю уже облепили конкуренты! Но Федька встал на ноги и продолжил борьбу. Уважаю. Бьётся до конца. Молодец.

Дети, забыв про приличия, черпали кашу голыми руками, запихивали в рот, попутно отвешивая оплеухи и подзатыльники ближайшим соперникам. Битва была жуткая и ожидаемо в ней побеждали трёхлетки. Крупное телосложение позволяло им без труда разбрасывать малышню. Я тоже уступал им в комплекции, но ведь в драке не всегда побеждает самый здоровый кабан.

Сделав пару наклонов, я выставил перед собой руки приняв боевую стойку и отправился в бой. К этому времени на полу уже валялись пять мальчишек с разбитыми носами и губами. Хлюпали и зло посматривали на своих обидчиков. Среди поверженных был и Федька.

— Блатишка, отомфти фа миня, — шмыгнул он носом, вытирая кровавую юшку.