Эволюционер из трущоб

Но хуже всего стало, когда я заметил Румянцеву. Эта тварь сидела с довольной мордой и жевала говяжий стейк. Судя по её виду, она вообще никуда не торопилась. Я ткнул в неё пальцем и замычал, привлекая внимание матери. Мама печально посмотрела на меня и сказала:

— Да, Мишутка, я бы тоже хотела есть нормальную еду. Но, к сожалению, мой род уничтожен и не может платить за моё содержание.

Что за бред⁉ Какое содержание? Мама! Очнись! Да вон же повариха, жирнющая, тварь запихивает в ведро куски говядины! Готов спорить, что она поставит их не в холодильник, а утащит домой. А ведь всё это закуплено для мамочек. Куда смотрит Архаров? У него тут куча дармоедов!

Мама поглотала всё, что было на тарелках и понесла поднос на мойку. Повариха опалила её презрительным взглядом и показательно вздохнула, закатив глаза. А я задохнулся от злости и не придумал ничего лучше, чем показать ей язык.

— Бе-е-е! — Вот оно, поведение истинного архимага! Запоминайте, практикуйте!

— О, боги. Неудивительно, что такого, как ты, сослали на границу. С таким воспитанием тебе тут самое место, — буркнула повариха, уперев руки промеж жировых складок.

— Ах ты, свинота! Ну, держись! — вспылил я и потянулся к мане. — А нет, живи. Пока что.

Маны не хватило даже на простейшее заклинание, а жаль. Выйдя из столовой, мы направились на улицу. Что примечательно, мы туда не собирались изначально. Но мама увидела Румянцеву и пошла по её следу, словно гончая. Дойдя до дальней беседки, мама усадила меня на скамейку и улыбнулась.

— Посиди тут, мой хороший. — Она собиралась уйти, но вернулась и добавила. — Я сейчас кое-что сделаю, но ты за мной не повторяй. Договорились?

— Какие вопросы, мамуля? По рукам. Буду смотреть и запоминать каждое движение, чтобы повторить в точности, — улыбнулся я и кивнул.

— Ну вот и умница.

В соседней беседке сидела Румянцева, а Федька носился по клумбам и рвал цветы. Дурачок беззаботный. Мама, как истинный шиноби, подкралась со спины и, схватив Румянцеву за волосяки, шваркнула её головой о деревянный стол.

— Подкинула моему сыну отрубленный палец? Ты вообще из ума выжила⁈ Дура конченая! — орала мама, возя Румянцеву мордой по столу.

— А-а-а! Помогите! Убивают! — заорала Ирина Вячеславовна, но никто не помог, и поэтому ей пришлось разбираться самой.

Две одичавшие кошки, позабыв про этикет, орали матом, таскали друг друга за волосы и раздирали лица в кровь. Жуть. От такого зрелища мурашки бежали по коже. Даже Федька обалдел. Сперва он остановился, глядя на разъярённую мать, а после подбежал к моей лавке и прислонился к ней спиной, встревоженно посмотрев на меня.

— Дерутся, как бешеные медведи. Мощно, — одобрительно сказал я, посмотрев на братишку, и к моему удивлению, Федька понял, о чём я говорю, и кивнул. А может, и не понял. Не важно. Главное, что сейчас я почувствовал какую-то общность с этим дурачком. Братскими узами тут и не пахло, но и вражда исчезла.

В следующую секунду определился победитель. Моя мама сбила Румянцеву с ног, упёрлась ногой в её грудь и резко потянула волосы противницы на себя вырвав огромный клок. У Ирины Вячеславовны даже кровь пошла. Румянцева взвыла, как белуга! Орала она так громко, что даже гвардейцы услышали. Но судя по их мордам, они всё время были рядом, просто делали ставки на то, кто из мамочек победит.

Гвардейцы сделали вид, что пытаются удержать мою маму, хотя она к Румянцевой больше и не лезла.

— Ты больная! Тебе лечиться надо! — завывая, крикнула Румянцева, схватила Федьку и убежала в пансионат.

— Моя милая, это тебе лечение необходимо, а то так и останешься лысой! — выкрикнула мама, вытирая кровь, бегущую по расцарапанной щеке. — Да отпустите вы, — отмахнулась она от гвардейцев и направилась ко мне.

Я же не сводил взгляда с гвардейцев. Ха-ха! Я так и знал! Молодой гвардеец отдал старому смятую купюру. Проиграл, щегол! Старость рулит!

— Ты как, Мишуль? — спросила у меня мама, лучезарно улыбнувшись.

Лицо изодрано, рукав порван, но довольная-я-я, сил нет! Раз уж у неё поднялось настроение, то сразу перейдём к делу.

— Гу-гу! Агу! — я ткнул пальцем в прядь волос которые держала мама.

— Мишунь, зачем тебе эти патлы? Ещё заразу какую подцепишь, не нужно оно тебе.

— У-у-у!!! — я поджал губу и завыл, имитируя плач.

— Всё, всё не реви. Хочешь трофей? Держи.

Мама протянула мне волосы и я тут же замолчал. Правда эту гадость мне и самому не хотелась таскать. Поэтому я просто прикоснулся к волосам и мысленно отдал приказ «поглотить». Привычная боль разлилась по телу. Быстро погрузился в чертоги разума и обнаружил там доминанту «острый слух». Ну, неплохо. Вполне сгодится для переработки. Я отшвырнул волосы Румянцевой и обнял маму за шею.

Через пару дней пансионат снова заработал в обычном режиме, и возобновились мои «любимые» тренировки. Но хуже всего были ночные сказки. Пожалуй, впервые я слушал их внимательно.