Эволюция «Андромеды»

Стоун коснулся лица рукой в перчатке, чувствуя прилив крови к щекам. Комаров громко рассмеялся, цепляясь за перила, чтобы не упасть от столь бурной радости. Вскоре после этого русский надел старый шлем Нидхи на голову Стоуна, надежно закрепив его всего несколькими опытными движениями.

– Ох уж эти американцы, – пробормотал он, качая головой. – И вы еще говорите, что мы, русские, безрассудные.

Спустя несколько мгновений Стоун вместе с кумулятивным зарядом направился в шлюзовую камеру «Квест».

Подняв вверх большие пальцы, Комаров закрыл люк и активировал насос откачки. Стоун почувствовал странное дрожащее ощущение исчезающей атмосферы. Прохлада в мгновение охватила тело, и заряженные внутренние обогреватели приступили к нагреву бедер и груди. За последние несколько часов Стоун привык к скафандру «Z‐3», однако теперь, после тяжелого испытания, которое устроила Клайн, ему казалось, что на утомленные плечи легла тяжелая железная броня.

Ожидая дальнейших действий, Джеймс заговорил во встроенный в воротник микрофон:

– Нидхи, как выглядят элементы управления?

– Все… – прошептала она в ответ.

– Все? Нидхи? Что не так?

– Н-нормально, – закончила Ведала, едва выговаривая слова, несмотря на явную попытку сосредоточиться. – Все нормально. С управлением я разобралась.

– Сколько морфина вам вкололи?

– Столько, сколько необходимо с медицинской точки зрения. Но Джеймс, вот что я хочу сказать. Я хотела сказать… вам не нужно этого делать.

– Если я не сделаю этого, многие люди умрут. Включая тех, кто мне небезразличен.

– Да, все верно, – согласилась Ведала. – Но не ради меня. Вы не должны делать это для меня. Я сама знала, на что шла, Джеймс. Я понимала все риски… Поэтому меня не нужно спасать.

– Я делаю это ради вас, Нидхи. Но еще ради него, понимаете?

– Ради Тупы…

– Он там один. «Андромеда» забрала его семью. Забрала единственный мир, в котором он по-настоящему чувствовал себя дома… – Стоун смолк, но, собравшись с духом, медленно продолжил: – Я возвращаюсь за ним. Однажды кто-то сделал то же самое и для меня.

Джеймс ощутил тремор – наружный воздушный шлюз раскрылся. Красный квадрат света на стене вспыхнул зеленым. Время пришло.

– Пожелайте мне удачи, Нидхи, – произнес Стоун.

Но Ведала так и не смогла заставить себя ответить.

* * *

В последние минуты данные физиологического мониторинга, регистрируемые скафандром Стоуна, показали, что он испытывал почти полное истощение. Вскоре дыхание затруднилось до такой степени, что он не мог общаться по радио. Казалось, он то терял сознание, то вновь приходил в себя. Двигаясь медленно, словно под водой, Стоун шел через разрушенный корпус Международной космической станции.

Оттуда Земля выглядела очень маленькой и далекой.

Джеймс нес на спине очень большой груз, состоящий из парашюта и контейнера с кумулятивным зарядом. Маневрировать было почти невозможно, поэтому приходилось постоянно останавливаться и собирать всю свою силу в кулак. В каждом из случаев было неясно, отдыхал он или окончательно терял сознание.

Двадцать минут спустя Стоун перестал двигаться.

– Джеймс? – звала Ведала через переговорное устройство. – Джеймс, вам нельзя останавливаться. В любой момент инфекция может перебраться на трос. Вам необходимо спустится вниз до того, как это произойдет.

Миновало двадцать секунд статических помех.

Наконец, между глубокими вдохами Стоун сумел промолвить ответ:

– Готовьте подъемник, Нидхи. Я пристегиваюсь. Будьте готовы отделить МКС и сбавить ход сразу после взрыва. Отправим остальную часть этого беспорядка прямо в открытый космос.

В результате близости зараженных модулей внутренняя температура МКС повысилась на десять градусов. Системы вентиляции и охлаждения вышли далеко за пределы своих возможностей. В связи с тем, что МКС отключилась от центра управления полетами более чем на двадцать четыре часа, многие проблемы остались без наблюдения.

Выбравшиеся из своего заточения Хаманака и Комаров быстро восстановили радиосвязь с Москвой и Хьюстоном. Благодаря помощи ученых-землян в обеих странах они быстро и эффективно решали возникшие экологические трудности и проблемы с жизнеобеспечением станции. С другой стороны, математики лихорадочно занялись вычислениями для дистанционного и своевременного управления силами тяги.

Ведала тем временем визуально контролировала инфекцию снаружи станции. И судя по тому, что предстало перед глазами, ситуация выглядела малообещающе.

Подергивающиеся нити поглощали модули «Лесной пожар» и «Леонардо», медленно объединяя их в пластичный шарик из черно-фиолетового металла, поверхность которого мерцала зеленым светом. Сначала Ведала задумалась о вероятных галлюцинациях, вызванных действием морфина, но потом заметила пугающие формы, появляющиеся из кипящей массы. Извилистые изгибы металла, чем-то напоминающие конечности, имели сложную поверхность. Глядя на наружную часть этих странных щупалец, Ведала невольно подумала о микросхеме.

Эволюция «Андромеды» продолжалась.