Эви хочет быть нормальной

Первая мысль

А- А- А- А- А- А- А- А- А- А- А- А- А- А- А!

Следующая мысль

Ты же этого и хотела, Эви! Стать как все!

С тобой он ведет себя как с нормальной девчонкой,

а нормальные девчонки спят с парнями типа Гая!

– Я тоже… – прошептала я в ответ, но голос предательски дрогнул.

Новые поцелуи. Вдалеке послышался звонок, сообщавший о том, что первая пара начнется через десять минут. Я нехотя оттолкнула Гая:

– Нам пора!

– Куда ты спешишь? – спросил он и снова прильнул к моей шее.

– Мы же опоздаем!

– И что?

– Ненавижу опаздывать.

Он отступил на полшага и усмехнулся.

– Какая же ты зануда, а, – бросил он и направился к колледжу.

А я так и осталась в панике стоять у ограды. Мое тело беззвучно кричало: «Стоп, а куда делись те губы?»

– Эй! – крикнула я Гаю вслед. Паранойя снова закопошилась внутри. – Куда ты?

– В колледж, – не оглядываясь, сообщил он. – Видишь ли, одна моя знакомая отличница по имени Эвелин терпеть не может опозданий!

– Могу! Еще как могу!

На самом деле мне и впрямь хотелось успеть на пару, но еще сильнее хотелось, чтобы Гай на меня посмотрел.

– Поздно, теперь уже я и сам расхотел опаздывать.

Он не стал возвращать руку мне на плечи, а когда мы зашли на территорию колледжа, заметно отдалился – хотя, может, мне просто показалось. В этом плане я себе не доверяла. Но между нами, определенно, без труда поместился бы еще один человек – это факт. Гай шагал быстро, и вскоре мы зашли в здание. Внутри царила суета: студенты спешили на занятия, зажав под мышкой книги и папки. Я остановилась посреди коридора, надеясь на романтичное – или хоть какое-нибудь! – прощание. Но Гай просто развернулся и молча удалился, быстро исчезнув в толпе студентов. Я коснулась своих губ кончиками пальцев.

– Ну ладно, пока, – сказала я вслух, не зная, что и думать.

Прозвенел звонок. Началась первая пара. Внутри всколыхнулось мерзкое чувство, которое тут же захотелось смыть. Осознание, что я опоздала на социологию.

Глава тридцать восьмая

ОЛИ ВЕРНУЛСЯ. ВЫСОКИЙ, прямой и тощий, как жердь, он напряженно сидел на своем излюбленном месте в кабинете киноведения – по соседству со мной. Казалось, сердце тут же рухнуло куда-то вниз, оторвавшись от артерий и наполнившись свинцовой тяжестью. Стыд наполнил меня без остатка, начал мучительно пульсировать в жилах.

Я медленно направилась к своему месту, и с каждым шагом мне становилось все хуже. В голове проносилось наше свидание… мои позорные выходки…

– Привет, – робко сказала я.

– А, Эви, привет.

Оли посмотрел на меня, и я точно собственное отражение увидела. В испуганно округлившихся глазах читалось притворное «Да что ты, я в полном порядке!», руки были крепко сцеплены, а пальцы нервно переплетены, точно он прятал в них невидимый огненный шар, взгляд метался из стороны в сторону, а нога так сильно тряслась под партой, что Оли то и дело бил коленом по столешнице, да так сильно, что его шариковая ручка слетала на пол.

– Ты вернулся! – воскликнула я, представляя, как нелегко ему это далось, как они с психотерапевтом вели отсчет в календаре до этого возвращения, сколько сил оно у него отняло… а главное, сколько еще их уйдет и сколько ежедневной работы предстоит проделать, пока страх наконец не улетучится.

– Ага. Я… м-м-м… приболел немного.

Я кивнула и села рядом.

– Вот ужас. Но сейчас-то тебе полегче?

В ответ он улыбнулся – ослепительно, но ужасно фальшиво.

– О да, спасибо, мне гораздо лучше!

В аудиторию ввалился Брайан и пустился в пространные рассказы о том, как он отжигал на выходных. Нога Оли дрожала, точно желе. Такая тряска, наверное, калорий пятьсот за минуту сжигает. Я тоже невольно затрясла ногой. Хотя именно этого и боялась.

ПЛОХАЯ МЫСЛЬ

Это заразно! Ты подхватила его безумие!

МЫСЛЬ ЕЩЕ ХУЖЕ

Или он – твое?

Брайан начал развязно вещать о скрытой рекламе. А я рассеянно достала из рюкзака, который мама явно забыла обыскать, бутылочку антибактериального геля для рук. Оли заметил, как я протираю им свои потрескавшиеся, воспаленные руки.

– Ты простудилась? – шепотом спросил он.

– А? – переспросила я и только тогда заметила, что делаю. – А, нет! У меня просто… э-э-э… кожа очень реагирует на холод!

Он пялился на мои руки так, что я почувствовала себя очень неловко – точно предстала перед ним обнаженной. Впрочем, кожа и впрямь была в жутком состоянии – и когда это все успело так далеко зайти… У ногтя на большом пальце и вовсе живого места не осталось – я содрала всю кожу. Все руки были в трещинах и болезненных, ярко-красных мозолях. Кожа в тех местах, где я еще не успела ее содрать, была такой сухой, что напоминала обветрившуюся чешую. На тех местах, которые я оттирала с особенным усердием, поблескивали жуткие, красные ссадины. Интересно, заметил ли Гай все это, пока я его гладила?

– Эвелин? Ты как?