Эви хочет быть нормальной

Базиликовые глаза Оли впились в меня, и мне вдруг захотелось плакать. Казалось, его собственная нервозность испарилась без следа, уступив место переживаниям за меня. В его взгляде не было ни тени смущения, ни капли отвращения. Напротив: он заглянул мне в глаза с искренним пониманием.

Он меня раскусил. Он все понял. Сломленные люди и впрямь чуют друг друга, точно радары. Но я-то вовсе не была сломлена! У меня-то все было прекрасно! И выдерживать его взгляд было попросту невыносимо. Я резко отодвинула стул и вскочила.

– Эви! – удивленно воскликнул Оли.

– Куда это ты собралась? – рявкнул Брайан.

Я не могла остаться. Жалость Оли душила меня, как и всякая мысль о чужом сочувствии. Стоит людям только узнать… стоит им понять, что со мной творится… и они тут же принимаются меня жалеть… а потом, несмотря на все их «понимание», начинают сердиться, что я никак не поправлюсь.

– Мне нехорошо, – сказала я, быстро собрала вещи и закинула рюкзак на плечо. По сути, я даже не солгала.

– Ну ладно, ступай, – сказал Брайан, взмахнув худощавой рукой.

И я пулей вылетела из кабинета.

Я металась по пустым коридорам, силясь привести мысли в порядок. Странно было разгуливать тут в одиночестве, когда все остальные – те, кто спокойно живет своей жизнью, не трогая фонарей и не переживая о грязных руках, – сидят на парах. Я тайком заглянула в несколько окон, наблюдая за тем, как идут занятия. Я смотрела на студентов, мечтая стать такой же, как они, человеком с их мозгами, с их дурацкими проблемами. Впрочем, я и на серьезные проблемы была согласна, лишь бы не на свои.

Если бы мама вдруг заболела раком, а папу сбила машина – или еще что-нибудь в этом роде, – моей вины в этом не было бы. Конечно, это жутко, но я бы здесь была ни при чем. Все дело было бы в жестокости и несправедливости жизни, в конце концов, от беды никто не застрахован. Но в моем случае… В моем случае корнем всех зол была моя же слабость. То, что я никак не могла взять себя в руки, в отличие от всех вокруг. Сара наверняка бы с этим поспорила, но в тот миг мне казалось именно так…

Я распахнула двери какого-то из аварийных выходов и вышла во двор, блестевший от инея, спугнув несколько белочек. Что меня ждет у Гая дома? Я догадывалась, что он планирует склонить меня к сексу… насколько это будет возможно. Но почему я решила к нему идти? Почему отказалась поехать к Саре? Ответа на этот вопрос я и сама не знала. Может, если удастся убедить всех вокруг в собственной нормальности, я и сама в нее поверю, и мне станет лучше?

Да и потом, он мне нравился… во всяком случае, так казалось. Я ведь целовалась с ним, ни секунды не переживая о бактериях! Может, это любовь? Рядом с ним я и думать забывала о своих ритуалах. Может, любовь и впрямь лучшее лекарство? Может, если я пересплю с Гаем и влюблюсь в него, она излечит меня, как лечит всех остальных? Взять хотя бы фильмы, которые я смотрела. Героиню «Незабываемого романа» спасла любовь. В «Дневнике памяти» пожилая влюбленная пара умирает в один день. В «Матрице» признание Тринити возвращает Нео к жизни. Про «Титаник» лучше не будем… Многие из этих историй основаны на реальных событиях – так, может, любовь исцелит и мой несчастный мозг? Может, она подарит мне уверенность, которой мне так не хватает в жизни? Так что попробовать стоило.

Плохая, но разумная мысль

А вдруг у него есть инфекции, передающиеся

половым путем?! Как это проверить?

Ай! Я опустилась на блестящую траву и закрыла уши руками. Несносный мозг! Ничего, кроме постоянных, непрекращающихся мыслей, переживаний, тревог и упреков, от него не дождешься!

Я с трудом сдержала крик. Мне безумно хотелось завопить что есть мочи – прямо здесь и сейчас, у курилки, и пускай мой крик помешает тем, кто сейчас на учебе! Хотелось выплеснуть чувства! Выпустить из себя весь этот ужас. Но я не могла. Вместо этого я отправилась в туалет и принялась натирать руки дешевым мылом, пока они не начали кровоточить.

Глава тридцать девятая

БЫЛО ТАК ХОЛОДНО, что никто и бровью не повел, когда я заявилась в столовую в перчатках. Джейн сидела у Джоэла на коленях и игриво заплетала его длинные волосы в косички, пока он делал вид, что ему это страшно не нравится. Эмбер и Лотти хихикали, поглядывая на какой-то листок, а на столе перед ними лежали всякие принадлежности для рисования. Гая нигде не было.

– Привет, – сказала я, скидывая рюкзак. – Над чем смеетесь?

Лотти подняла на меня взгляд и дружелюбно улыбнулась.

– Мы рисуем ребенка Джейн и Джоэла!

– И не хотят нам показывать, пока рисунок не готов! – добавила Джейн.

Я пододвинула стул к Эмбер, взглянула на их шедевр и чуть не прыснула от смеха. Они изобразили довольно мерзкого малютку с пухлыми губами Джейн и противным хвостиком Джоэла. При этом малютка говорил: «Служу Сатане!» – эта фраза была вписана в маленькое облачко, как в комиксах, и висела у него над головой.

Джейн оживилась, заметив, с каким усердием я сдерживаю смех.

– Ну что там? Все настолько плохо?