Этот разрушительный элемент

Я едва сдерживаюсь, чтобы не схватить один из скальпелей с лабораторного стола, когда она проходит мимо. Но меня удерживает от этого лазерный глаз «Скорпиона», нацеленный в мою грудь.

Агнес оборачивается.

– У меня есть и другие способы заполучить «Панацею» и ДНК Катарины. Я не собираюсь вскрывать тебе череп против твоей воли, ведь у Лаклана есть клон, который даст мне все необходимое. И, полагаю, раз он объединил «Панацею» с вакциной, у него есть и ее код. Так что мне нужно лишь подождать, когда ты поймешь, насколько ошибалась, и захочешь присоединиться ко мне. Мне бы не хотелось терять столько времени, но некоторые уроки приходится учить на своих ошибках.

Она выходит из лаборатории, оставляя меня наедине со «Скорпионом». Тяжелая металлическая дверь захлопывается за ней, а следом раздается писк, подтверждающий, что она заблокирована. Лапки «Скорпиона» щелкают по пыльной столешнице, а его лазерный глаз все так же удерживает меня на прицеле. Я не шевелюсь и, не сводя с него глаз, посылаю к нему импульс из манжеты. Вот только полученные обратно данные мне ничем не помогают.

Алгоритмы «Скорпиона» написаны на устаревшем языке программирования, который я так и не выучила. Будь у меня в запасе несколько часов, уверена, мне бы удалось его взломать. Вот только сомневаюсь, что у меня есть столько времени. Я отступаю на шаг к двери, и «Скорпион» тут же подползает ближе, а его глаз разгорается ярче.

Да уж, тут счет идет на минуты.

Я сосредотачиваюсь и, отобрав на манжете несколько вирусов, отправляю их в атаку, чтобы проверить, сработает ли хоть один из них. «Скорпион» припадает на передние металлические лапы, раскачивая хвостом из стороны в сторону, а его лазерный глаз мигает. Я замираю в надежде, что алгоритмы сработали, и мне удалось победить его. Но вдруг раздается металлический звон, и он подпрыгивает в воздух.

Я лишь разозлила его, и до победы еще далеко.

Я отпрыгиваю в сторону, но мне не удается увернуться. Пуля врезается мне в плечо, сбивая с ног. «Скорпион» приземляется у меня за спиной, и с десяток сантиметров скользит по полу, пока не останавливается. С моих губ срывается душераздирающий крик, когда он поворачивается ко мне и вновь впивается в меня своим красным глазом. А через мгновение он вновь пригибается для атаки.

– Нет, нет, – выдыхаю я и, стараясь не обращать внимания на боль в плече, сосредотачиваюсь на манжете.

Ни один из моих вирусов не сработал. Какие бы алгоритмы ни загрузили в этот робот, они устояли против моих атак. «Скорпион» подпрыгивает вновь, но я успеваю схватить валяющийся рядом кусок бетона и бросить в него, сбивая прицел. Пуля улетает мимо и врезается в шкаф у меня за спиной. Металлическое тело робота переворачивается в воздухе и приземляется на спину, молотя конечностями в воздухе. Растянувшись на полу, я судорожно оглядываюсь по сторонам. Плечо сводит от боли, но у меня в запасе лишь несколько мгновений, чтобы убраться подальше отсюда, но двери заперты, а если выпрыгнуть в дыру в стене, мне ни за что не выжить после падения в атриум с такой высоты.

Выхода нет, как и признаков приближающейся помощи.

«Скорпион» переворачивается, и металлический звон сменяется серией коротких, злобных щелчков. Вот теперь он точно разозлился.

И тут меня осеняет. Мои атаки не сработали, потому что «Скорпион» злится. Я пыталась взломать его, как обычного робота, а он – живой, он создан с использованием биоматериалов: нервных волокон, нейронов. И пусть я не знаю, как взламывать алгоритмы, написанные на старых языках программирования, но зато знаю, как взломать разум.

«Скорпион» пригибается и подпрыгивает, вновь нацеливая хвост на меня, а я в это время собираю все атаки, направленные на нервную систему, которые только удалось вспомнить. «Коса», «рекумбентибус» Катарины и даже дубинку «Картакса». А затем отправляю на «Скорпиона».

Мгновение растягивается до бесконечности, пока он летит ко мне, сверкая красным глазом. Его тело слегка вздрагивает в воздухе, когда из жала вылетает пуля. Она врезается в бетон в нескольких сантиметрах от моей груди, а «Скорпион» поджимает конечности и с металлическим звоном валится на пол, смотря на меня почерневшим безжизненным глазом.

– Черт подери, – хватаясь за плечо, выдыхаю я, а затем посылаю еще один импульс, чтобы убедиться, что он действительно сдох.

Но от него не поступает никаких данных, и нет даже крошечного огонька в интерфейсе манжеты. Я это сделала, правда, в процессе схватила пулю, но главное – это чертова штука мертва.

Со стоном я поднимаюсь на ноги и, пошатываясь, иду к генкиту в дальней части лаборатории. Нужно предупредить кого-то, хоть кого-нибудь, что у «Картакса» теперь есть «Коса». Добравшись до генкита, я хватаюсь за него, чтобы не упасть, но тут перед глазами вспыхивает сигнал тревоги, от которого кровь стынет в венах.