Этот дождь решает всё

Мисси, почувствовав, что лимонный аромат переметнулся и на меня, зашипела и юркнула под диван.

Эпилог

– Только ты не бойся. Папа на самом деле добрый, просто немного пугающий.

Примерно так наставлял меня Стас, когда уезжал забирать отца из аэропорта в Адлере. Оказывается, у Соломинцевых была общая машина, которой Стас пользовался редко, предпочитая передвигаться пешком, зато отец его – почти постоянно. Не представляю, почему он так боялся нас знакомить, но факт оставался фактом: даже перед сдачей проекта Соломинцев не впадал в такую панику, как перед приездом отца. Мне пришлось целых три дня терпеть его рассказы о том, что «папа хороший». Отлично, верю! Что теперь?

А теперь я бродила по квартире, как неупокоенный призрак, ожидая их приезда. Мисси немного скрашивала жизнь, но и она, предательница, нашла занятие интересней – кошка в последнее время полюбила валяться на самом верху высоченного холодильника, с которого ее невозможно было достать. Взирала на свое царство с самого удобного места. Кстати, запрыгивала она туда, словно турборакета, отталкиваясь от пола и от края стола. Как? Как?!

– Я встречать гостей, а ты так и лежи тут, вредина, – пробурчала я, показывая кошке язык, когда, наконец, раздался звонок в дверь. Вредина только вытянулась поудобней и свесила вниз одну лапу.

С трудом разобравшись с заедающим замком, я распахнула дверь и… обомлела. Потому что Стаса там не было. Зато на пороге стоял внушительного вида мужчина в деловом костюме. Темноволосый, темноглазый и гигантский – чтобы пройти внутрь, ему пришлось пригнуться.

– Здравствуйте, Андрей Петрович, – пролепетала я, когда он оказался в квартире. Не от страха, скорее от восхищения.

– Просто Андрей, – приятным гулким баритоном отозвался Соломинцев-старший. – Ангелина, насколько я понимаю?

– Можно просто Энжи, – улыбнулась я и пояснила в ответ на удивленный взгляд: – Не очень люблю свое полное имя.

– Ну, Энжи, значит, Энжи, – согласился он. – А сын где?

Я стушевалась. Как где? Разве не с ним?

– Поехал вас встречать в аэропорту, – протянула я в ответ.

– И сообщения, как обычно, заранее не проверил. – Андрей Петрович вздохнул и, скидывая ботинки, прошел сразу в комнату сына. – Кто здесь айтишник, я спрашиваю?

– Как вариант, я, – усмехнулась я в ответ. – Правда, еще недоученный.

– Ооо, ну хоть ты научи моего сынка вовремя читать сообщения. – Смех отца Стаса приятным рокотом разнесся по квартире. – Сейчас переоденусь во что-нибудь адекватное, и мы еще поболтаем.

Подмигнув мне, он закрылся в комнате и, судя по звукам, принялся потрошить шкаф Стаса. Ох, вот же педантичный в плане одежды Соломинцев-младший побесится, когда увидит, что стало с его гардеробом.

* * *

Когда через несколько часов злющий Стас приехал из аэропорта, он застал дома просто идиллию.

Его громадный отец в рваных джинсах, плотно обтягивающих ноги, и молодежной толстовке с капюшоном сидел в кресле, нежно поглаживая за ушком мурчащую от удовольствия кошечку – предварительно им же снятую с холодильника, – и попивал чай с еще теплым песочным печеньем. А что? Нам нечего было делать, а Соломинцев-старший, как оказалось, идеально готовит!

Стас замер на пороге, сверля нас взглядом, покачал головой и выдал:

– Нет, я, конечно, рад, что вы все поладили, но можно было хотя бы позвонить, пап? Какого черта писать в этот гребаный WhatsApp, если знаешь, что я не всегда его проверяю?

– Папа сказал, нужно привыкать, – назидательно произнесла я.

– О, уже даже папа! – фыркнул мой монстр. – И вот так, оказывается, адаптируется человек, который сотню раз просил предупредить несчастную девушку, чтобы «его не пугалась»?

Андрей Петрович пожал плечами, делая очередной большой глоток чая. Кажется, его крики сына не беспокоили. Впрочем, что я удивляюсь? У Соломинцевых всегда все не как у людей.

– Вот ты и предупредил. Девушка отлично встретила и даже в обморок не упала.

Стас снова фыркнул, наконец, проходя в зал и останавливаясь у меня за спиной. И только тогда он заметил Мисси, блаженно свернувшуюся у отца на коленях. Пальцы до боли сжали мое плечо, а над головой раздалось обиженное:

– И ты, Брут? Я же говорил, она даже отца с ходу полюбит, но не меня!

Да, первые сорок лет в жизни мальчика действительно самые сложные. Хотя-я… наверное, стоит, наконец, сказать ему об одеколоне.

Моя причина любить снег

В каждой минуте часа ты существуешь,
Целуешь, ревнуешь.
С каждой снежинкой снега ты прилетаешь,
Летаешь и таешь…

Нервы – «В каждой минуте»

1

– Не перечь мне!

– Но я лишь…

– Девушка никогда не будет командовать мной, ясно? И повышать голос тоже!

Тяжело вздохнув, я уронила голову на стол и тоскливо заскулила. На душе было ужасно, и в лучшую сторону настроение меняться не желало. Собственно, как и паршивая погода: на улице завывал ветер, свистел в щелях, кидал в окна комья оледенелого снега.