Этот дождь решает всё

– Не перебивай! – отрезал дед. – Он отличный работник, и да, может спокойно сделать эту игру сам, но не должен забывать о команде. Что в итоге? Соломинцев нервничает по пустякам, загоняет себя и совершенно лишает дела всю команду. Ко мне вчера заходили трое из его ребят, не поверишь, но все жаловались на отсутствие работы.

Я хотела заспорить, заставить деда самого замолчать и выслушать меня, но… в его словах явно была доля правды, не зря же он столько лет успешно ведет дела.

– Сядь, – посоветовала бабуля, хлопая ладонью по кровати рядом с собой. Я послушно присела, и тут же ее тонкая рука обняла мои плечи.

– Так вот, Ангелок мой, последним штрихом стал сегодняшний вечер, когда я позвонил второму по значимости человеку в команде, спросил, как идет процесс, и что услышал? Он понятия не имеет. Не знает, что, где, когда и как будет переделываться. Ему не сказали. Ты считаешь это нормальным в общем проекте?

Я пожала плечами, не находясь с ответом. Я сама понимала и возмущение деда, и рвение Стаса. Не умею работать в команде, хотя понимаю, что практиковать это придется. Над полноценной студийной игрой редко работает один художник, он просто или не успеет все сделать к окупаемому релизу, или надорвется… как и один программист.

– Главное в другом. Если бы твой Соломинцев в принципе не мог работать в команде, я бы никогда не поставил его руководителем. Я бы сразу впихнул мальчишку или в подчинение кому-нибудь с сильным характером, чтобы мог задавить, или попросту уволил после первого предупреждения. Логично?

Я кивнула. Да, еще Ромка сказал, что Стаса сразу поставили командовать. Не мог же дед с его невероятным руководительским стажем с ходу так ошибиться. Значит, причина иная.

– Он мог. До последнего проекта. Я ошибся в одном: согласился дать большую работу малочисленной команде, которая раньше этим не занималась. Надеялся, что мальчишка, как обычно, поступит правильно: качественно распределит силы и время, не будет паниковать, не пойдет по ложному пути.

Я вспомнила измученного Стаса с черными кругами под глазами и впалыми щеками. Это точно нельзя назвать «качественным распределением сил». Злость постепенно успокаивалась, но страх и огорчение оставались.

– А в итоге я получил противоположный эффект и полную, прости, жопу по всем срокам. За последние полгода парень довел себя до пары нервных срывов, постоянно страдает от панических атак, забрал у команды всю работу и день и ночь пытается выполнять ее сам, доводя себя до истощения. За полгода! Я давал ему тысячу шансов, я даже тебя ему отдал.

– Меня никто не отдавал, – успела-таки вклиниться я, – я сама пришла.

– А кто соглашался на отгулы? – напомнил дед. – Ладно, суть в том, что увольнять его было жалко, и я из сентиментальности решил переучить. А лучше бы уволил или сразу снял с проекта. Но нет, к психологу отправлял, на больничный насильно отсылал. Но сегодня была последняя капля. Все, баста. Если я еще раз попытаюсь вытащить задницу твоего ненаглядного из его собственных внутренних проблем, я буду хреновым руководителем. Ему даже любовь мозг не вправила.

Любовь? Я усмехнулась. Кажется, с ней у Соломинцева так же, как и с последним проектом. Никакой логики, кривая стратегия, а в итоге нервные срывы и панические атаки. Или здесь у него, наоборот, все максимально продумано?

Убедившись, что больше дед не собирается ничего говорить, я спросила:

– Дедуль, но тебе же не будет никаких штрафов, если Стас совсем себя загонит и снова попадет в больницу? – На меня посмотрели таким пламенным взглядом, что стало немножко неловко за собственную «доброту». – Ну, это же не запишут в качестве производственной травмы, а сам Стас не пожалуется, что именно из-за проекта так себя довел, потому что осознает вину.

– Хорошо. Да, скорее всего, мне от этого проблем не будет, – с трудом согласился дед.

– Отлично, – пробормотала я. – Тогда верни игру. Наплюй на все и верни. Пусть изводит себя, измучивается, работает днями и ночами. Пусть хоть помирает там на рабочем месте. Просто отдай, пусть трудится. Я позвоню Маркову, скажу, чтобы следил и вправлял мозги. Возможно, Ромка сумеет что-то сделать. На нет… и суда нет. Попадет в больницу – вообще отстранишь от командования.

Это была жалкая попытка спасти собственную шкуру. Я хотела помириться, а легче всего это сделать, если заставлю своего мужчину успокоиться.

– Ангелок, я не могу…

– Еще как можешь! – возмутилась уже бабуля. Она крепче прижала меня к себе и чмокнула в макушку. – Скажешь, что покричал для проформы, в выходные. А официального решения еще не было. Все равно никто этот твой приказ не получил, законно отдыхают.

Я благодарно посмотрела на бабулю. Спасибо!

– Дедуль, он меня винит во всем. Мы поругались на днях, вспылили. Теперь Стас уверен, что это я его заложила, отомстить так пытаюсь.

Дед покачал головой и потер красные, заспанные глаза. Кажется, это у нас семейное.