это разве не инцест?

Что это был за зверек? Лемур было интересно – и она была совершенно уверена, что это не был лемур – но она никак не могла вспомнить.

– А кого мы собирались проведать тогда в зоопарке?

Таксистка отмерла, поморгала и спросила:

– Как думаешь, что они сделают с моей машиной?

– Не знаю. Отгонят куда-нибудь или, может, перекрасят и продадут?

– Серым мой жук будет ужасно стильным, правда? Но все равно это не дело, если мы здесь застряли, нужно будет его спасти. И это был тушканчик – в зоопарке. У него хвост был слишком короткий, помнишь? Мы тогда еще решили, что его из-за этого другие обижают.

Точно. Они прозвали его Избранный, чтобы ему не было грустно, с таким героическим именем никому не должно быть грустно. Таксистка снова начала засматриваться на небо. Лемур отчего-то загрустила и похлопала Таксистку по плечу, чтобы привлечь внимание:

– Если мы тут застрянем, то обязательно спасем твоего жука.

Таксистка кивнула. Лемур устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Она проснулась от того, что Таксистка играла в машинки и вела беседы от лица каждой. Было темно.

– О, ты проснулась! Смотри, что я раздобыла, – она показала Лемур сумку с серой одеждой. – Готова отправляться?

Лемур была готова – ну насколько можно быть готовой после нескольких часов неудобного сна. Она встала, размялась, огляделась – город был совершенно темным, тусклый свет пробивался из-за плотных штор и ставен, но и он был серым. Редкие высокие дома выделялись на фоне – все это выглядело знакомо, но Лемур не могла припомнить, что оно напоминало.

– Похоже на старые комиксы, да? – спросила Таксистка. – Помнишь, когда все носили плащи и страдали без конца?

– Это называется золотой век, – ответила Лемур, – и ты права, спасибо, никак не могла ухватить, что мне напоминает.

– Золотой век или нет – время было гадкое.

– Зато все могли найти работу, ну или рождались с огромным состоянием.

– Все героини и герои могли найти работу. Остальным приходилось выживать.

Лемур на секунду представила замок Анархии, самый шикарный замок на континенте, и вот уж не сказать, что ей приходилось выживать. Убежища героинь и героев того времени выглядели намного хуже.

– Вряд ли тебе пришлось бы выживать.

– Может, и не пришлось бы. Но скорее всего нас бы отправили бы на опыты, и лучшее, на что можно было бы рассчитывать – это камера, где можно ходить.

Это было верно. У Таксистки еще были шансы отделать легко – она просто повзрослела в ту ночь, из девчонки превратилась в девушку, способности ее обнаружили намного позже, а вот Лемур могла бы стать любопытным экспериментальным образцом – потому что она изменилась. Кожа побелела, появились черные треугольники вокруг глаз, а сами они стали почти черными, вытянулись руки и ноги, ногти, Лемур до сих пор помнила, как ужасно это было, ногтевые пластины стали жидкими и стекли с пальцев, а вместо них появились черные толстые наросты – они были крепкими, были мучением во время маникюра, но, пусть она и ненавидела их всем сердцем, ими она могла удержать себя на стене или скале, на любой вертикальной поверхности, и это не раз спасало ей жизнь. И копии, копии появились сразу, Лемур не помнила, сколько их было, но больше, чем она когда-либо могла создать, казалось весь зоопарк заполнен ее копиями – и все они кричали, от страха и боли. Но громче всего – она сама.

– Проверим галерею?

– Давай, – согласилась Таксистка, ловко спрятала пледы и корзинку в багажник, приняла свою любимую модельную позу – одно бедро выше другого, ладони на талии, голова вполоборота, – я готова!

Лемур фыркнула, создала две копии, на радость им попросила помочь Таксистке, и они отправились в нужную сторону. В темноте было сложно ориентироваться, из-за Таксистки они перемещались намного медленнее, чем Лемур хотела, и через несколько минут она не выдержала, попросила их остановиться, оставила на крыше с навесом и отправилась на поиски одна.