Это не моя жизнь

– И в какое время я должен буду… – язык Аркадия внезапно онемел. Он помнил, что такое бывает при транзиторных ишемических атаках, предвестниках скорого инсульта. Приложив, кое-как закончил вопрос: – …должен буду убить себя?

Пришелец отчего-то вздрогнул, уселся на подвернувшуюся скамью и достал очередную сигарету. Доктор успел рассмотреть в его глазах оттенок умиления.

– Ну не странно ли?! Вроде объясняешь человеку несколько раз, разжёвываешь, а он продолжает сохранять прямо-таки младенческую непонимаемость. Повторяю абсолютно безвозмездно: старт-эрмикт, или earmyction-on, определяешь ты. Главное – сообщить мне время и место этого старта, чтобы я смог ввести координаты в компьютер. Кстати, это не так просто, как кажется. Например, ты можешь сказать сейчас хотя бы ориентировочно, на какой широте и долготе ты находишься?

– Если вспомнить, чему нас учили в школе… – замялся поначалу Аркадий, но потом вспылил: – Я врач, а не географ! Откуда мне знать?

– Вот именно, – примиряющее подчеркнул псевдо-Поплевко. – Поэтому и рекомендую сообщить мне точное место, а в эрмикт-пространстве я его уж как-нибудь обозначу, не волнуйся. Строго фиксирован финиш, то есть earmyction-of.

Аркадий решился изобразить обиду:

– Мне бы хотелось не как-нибудь, а стопроцентно, надёжно.

Время и место

Изместьев ощущал себя челюскинцем за миг до отправления ледокола в трагический дрейф: ещё есть возможность всё исправить, каждый момент – на вес золота. Что скажешь, как себя поведёшь, на что потратишь драгоценные минуты, – всё вплоть до повседневных мелочей наполнялось каким-то особым смыслом.

В администрации районной поликлиники им с Поплевко удалось правдами и неправдами, за коробку конфет отвоевать у чересчур прилизанной девицы компьютер с принтером и факсом. Пришелец оказался не на шутку продвинутым в оргтехнике: быстро набрал пару абзацев текста, с реактивной скоростью бегая мизинцем по клавиатуре. Изместьев не читая подписал выползшие из принтера листы. Потом, выдохнув, прошептал:

– Теперь всё?

– Не совсем, – уклончиво отреагировал Поплевко. – Сейчас будем объекты привязывать к местности. А ко времени ты привяжешься сам.

До вечера бродили они вокруг дома, который должен стать «трамплином», с помощью которого Аркадий перенесётся в своё прошлое. Именно здесь доктору предстояло снять квартиру на короткое время, чтобы не просто так «соскочить» с шестка, а спокойно дождаться нужного времени (эрмикшн-он) и отправиться «вниз башкой» с шестнадцатого этажа. Без трепета расставшись со своим временем, семьёй, прошлым.

– Учти, – грозил пальцем Пришелец, когда спускались к набережной, чтобы доктор развеялся после нахлынувших воспоминаний. – Ошибиться в пространстве и во времени нельзя. Последствия могут быть непредсказуемы. У нас этому в аспирантурах учат около шести лет, я пытаюсь втиснуть в тебя этот курс за часы и минуты, не имея иного выхода.

– Да понимаю я всё, – злился Аркадий больше на самого себя, нежели на Поплевко. – Именно поэтому горячку порю: чтобы скорей всё кончилось. Иначе напьюсь к лешему.

– Да, я слышал, что у вас это универсальный способ самозащиты от всех жизненных невзгод, – усмехнулся Пришелец, поднимая с песка гальку. – Тут я на мозги капать не стану.

Затем долго бродили по песчаному берегу, Аркадий хрустел суставами, чувствуя, как внутри поднимается первобытный, ничем не контролируемый страх, как пропитывает каждую его клетку, не давая думать ни о чём другом кроме предстоящего прыжка с высоты. И он думал, думал…

– Кстати, док, – внезапно Поплевко щёлкнул пальцами, чуть не вызвав у Аркадия судорогу. Оказывается, они мчались в иномарке по Комсомольскому проспекту, и осенний ветер трепал седеющие изместьевские вихры. – Если думаешь, что как-то сможешь мне помочь избавиться от этой оболочки, то рекомендую отбросить нелепые надежды. Ты глубоко ошибаешься. Здесь я справлюсь один. Вводить меня в кому совершенно не обязательно.

– Не сомневаюсь, – мотнул по-лошадиному головой Аркадий, с трудом унимая дрожь во всём теле. – Для вас выход из бренного тела так же обыден, как для нас – раздеться перед сном.

– Ирония тут абсолютно неуместна, а вот сравнение оболочки с одеждой мне нравится, – пробубнил Пришелец доверчиво, словно поделился секретом. – Хотя и отдаёт нафталином.

– Наверное, идеальный вариант, – усмехнулся Аркадий, пропустив его слова мимо ушей, – когда в каждом времени для вас, залётных, будет уготована своя оболочка в качестве одежды. Только, разумеется, будет не висеть в шкафу, а бегать, спать, есть, трахаться, отправлять естественные… нужды. До поры, до времени, пока из будущего не прилетит такой махонький сгусточек и не взвизгнет: «Освобождай, мать твою!»