Это элементарно, мисс Грейнджер!

— Я не нашел ни одного парного следа, идущего вверх. Только вниз. Хотя после сегодняшней аппарации я не удивлюсь, если наш неизвестный нашел способ не подниматься по лестнице.

Ребята приуныли. На первый взгляд из всех возможных вариантов найти единственный правильный было не легче, чем гоняться за хоркруксами Волдеморта.

— Тогда это не мог быть кто-то из целителей, — начала размышлять вслух Гермиона, — они не стали бы аппарировать, а просто обыскали бы дом. И вообще, аппарировать можно только в то место, которое ясно представляешь. Если вы не были наверху, то...

— А был ли хозяин у этого дома? — неожиданный вопрос Ватсона прервал ее мысль.

— Нет, — не задумываясь, ответил Рон.

— То есть, им мог пользоваться кто угодно?

— Это заброшенный дом, им никто не пользовался. Ну, из-за привидений.

— Никогда не слышал, чтобы привидения оставляли такие вещественные следы своего присутствия, — Холмс указал на множество глубоких царапин, рассекавших перила и деревянные панели, которые обрамляли лестницу и весь нижний этаж.

— Мистер Холмс, я ручаюсь, что к делу они отношения не имеют, — твердо сказал Гарри.

— Безусловно. Эти отметины появились здесь задолго до событий вчерашнего дня, — согласился сыщик и плотно сжал губы, словно стараясь удержать готовое вырваться замечание. Вместо этого он секунду подумал и сказал: — Мистер Поттер, вас не затруднит снова спрятаться в том месте, откуда вчера вы следили за происходящим? Я хочу кое-что проверить...

Сыщик исчез наверху, а Гарри послушно полез в тоннель. Гермиона помогла ему поставить ящик на место, оставляя лишь небольшую щель, такую, как та, через которую Гарри вчера смотрел внутрь. Рон из любопытства поднялся на второй этаж и увидел, что Холмс лежит на полу, прильнув лицом к доскам.

— Очень хорошо, — раздался его голос, — можете вылезать, мистер Поттер.

— Вы что-то нашли, сэр?

— Не то, чтобы нашел, мистер Уизли, но кое-какие соображения у меня есть.

Спустившись вниз, Холмс вернулся к месту у окна и, уточнив, в какой именно позе лежал умирающий профессор, не тратя лишних слов, снова принялся за одному ему понятные измерения. Он в свою очередь отодвинул ящик, предварительно осмотрев его со всех сторон, и испачкался в тоннеле, определяя ширину прохода. Гриффиндорцы буквально смотрели ему в рот, ожидая вердикта сыщика; но по его нахмуренному лицу Ватсон понял, что следствие зашло в тупик.

— Как вам удалось собрать кровь, мисс Грейнджер? Тоже с помощью заклинания? — наконец-то прервал молчание Холмс.

— Да, сэр, — ответила Гермиона, и подробно объяснила сыщику свои действия и соображения.

— Гм, 1400 миллилитров... Ватсон, а какая кровопотеря считается летальной?

— Если человек теряет больше половины крови, — с готовностью отозвался доктор. — У взрослого мужчины это более двух с половиной литров. Но лишь при условии, что место кровотечения находиться вдали от жизненно важных органов.

— Допустим, часть крови впиталась в одежду, часть испарилась за ночь. Итого, мы имеем сильно ослабленного, но все еще живого человека...

— В случае с профессором я бы сказал, что решающую роль сыграла именно острая кровопотеря, — прибавил доктор, в свою очередь, разглядывая очертания огромной лужи на полу. — Скорее всего, у жертвы началась асфиксия...

—Асфи... что? — негромко переспросил Рон у Гермионы.

— Асфиксия — удушье из-за недостатка кислорода, — так же тихо пояснила она.

— Так ведь кислорода тут было достаточно...

— Молодой человек, кислород, которым вы дышите, попадает в легкие через трахеи, и лишь затем поток крови разносит его по вашему телу, — менторским тоном начал объяснять доктор. — При острой кровопотере кровяное давление падает, и приток кислорода в мозг резко сокращается. В результате развивается асфиксия, возможны судороги... В этом случае летальный исход наступает еще до того, как кровопотеря достигнет критического уровня. Например, при травме внутренней сонной артерии достаточно десяти-двенадцати секунд — в теле человека еще достаточно крови, но мозг уже погиб.

— Мисс Грейнджер говорила о пяти минутах, — заметил Холмс. — Очевидно, не смотря на травму, профессор не сразу потерял способность мыслить.

— Мне кажется, что все произошло немного быстрее, — сказал Гарри, оглядываясь на Гермиону. — Снейп потерял сознание почти сразу после того, как передал мне воспоминания. Мы сможем узнать точное время, если понадобиться. Я могу проверить время в Омуте памяти.

— Вы говорите так, словно волшебники передают воспоминания как нечто материальное, — еще на Бейкер-стрит Холмс решил при случае прояснить для себя этот момент.

— Примерно так и есть. Я вам сейчас покажу, — вызвалась Гермиона. Она приставила к виску палочку и проделала такую же процедуру, какую Гарри однажды видел при разговоре с Слагхорном. После того, как тоненькая ниточка воспоминаний была надёжно упакована в стеклянный флакон, Гермиона передала его Гарри.