Это было в Краснодоне

— Поздравляю вас с оказанной вам высокой честью, — напыщенно произнёс он. — За особые заслуги перед великой Германией господин полковник приказал зачислить вас, господин Соликовский, и вас, господин Подтынный, в ряды непобедимой германской армии с присвоением вам воинского звания фельдфебеля. Официальный приказ получите завтра. Поздравляю вас, господа фельдфебели!

Зонс пожал им руки, а затем, наклонившись вперёд, многозначительно шепнул:

— Господин полковник сообщил важную новость. Завтра в Краснодон прибывает специальный отряд гестапо. Германская тайная полиция всерьёз заинтересовалась «Молодой гвардией» и сама поведёт дальнейшее следствие…

Утром следующего дня огромный, невероятно тучный человек в чёрном кителе, на левом рукаве которого белела повязка с фашистской свастикой, вошёл в кабинет Соликовского и бесцеремонно, не обращая никакого внимания на Соликовского и Подтынного, тщательно оглядел комнату. Легко приподнял и поставил наискось письменный стол, затем подошёл к окну, подёргал шпингалеты, передвинул на середину комнаты деревянную скамью, диван оттолкнул ногой в дальний угол. Потом, ещё раз окинув взглядом комнату, приоткрыл дверь и высоким, женским голосом, никак не вязавшимся с его мощной мешковатой фигурой, крикнул что–то по–немецки.

Такие же мрачные и такие же бесцеремонные люди в чёрных гестаповских мундирах тотчас заполнили весь кабинет. Двое дюжих солдат внесли в комнату большой тяжёлый ящик с бутылками, по знаку своего шефа поставили его под стол. Следом за ними ещё двое втащили в комнату странное деревянное сооружение, напоминавшее гимнастического «коня». Очень широкий в плечах и тонкий в талии солдат на вытянутых руках внёс большую металлическую жаровню и, надев кожаный фартук, тут же принялся разводить в ней огонь. Один из гестаповцев притащил патефон и поставил его возле окна. На столе, на подоконниках, на деревянной скамье появились ящики с какими–то диковинными инструментами — метровыми щипцами, железными крючьями, кольцами…

Когда все это было распаковано и разложено, шеф уселся за стол и только теперь посмотрел на застывшего Соликовского.

— Мы будем работайт ваш комната. Отшен ка–роши комната… Вы есть русский полицаймайстер?

Соликовский подбросил руку к папахе.

— Так точно, господин… господин…

— Майстер, — подсказал шеф. — Я имею быть майстер. Вы есть полицаймайстер, я — майстер, ха–ха–ха!..

Соликовскии подумал, что майстер — это фамилия. До сих пор ко всем немцам он обращался только по их званию, и назвать шефа гестапо просто по фамилии он не сразу решился. Но так как шеф больше ни слова не добавил и продолжал смеяться, он осмелился робко представиться:

— Так точно, господин… Майстер. Фельдфебель Соликовский! — и потянул к себе за рукав Подтынного. — Мой заместитель фельдфебель Подтынный…

Шеф кончил смеяться и, протерев глаза кончиком не очень свежего носового платка, указал на стул.

— Возьмите свой место… Будем иметь э-э… немножко разговор.

Подтынному он не предложил сесть, и тот продолжал стоять, вытянув руки по швам.

— Вы будет рассказывайт, какой работа ваша полицайкоманда делал русский партизан. Все рассказывайт…

Старательно подбирая слова, которые казались ему самыми простыми и понятными, Соликовский принялся подробно рассказывать обо всем, что происходило в полиции в эти дни: как удалось заполучить список почти всей подпольной организации, как ловко и быстро были схвачены молодогвардейцы…

— Все партизан арестованный? — неожиданно оборвал его «майстер».

— Нет, пока не все, некоторым удалось убежать… Да куда они денутся? Побегают и придут домой. Мы установили постоянное наблюдение за квартирами…

«Майстер» недовольно пробормотал что–то, холодно взглянув на Соликовского.

— Сколько вы зеваль?

Соликовскии не сразу сообразил, о чем спросил шеф, и Подтынный пришёл ему на помощь. Он раскрыл лежавшую на столе папку, быстро подсчитал.

— Ещё не пойманы восемнадцать человек, господин майстер. Вот их список.

Гестаповец подвинул папку, медленно, будто запоминая, перечитал вслух все фамилии. Потом взглянул на Подтынного своими глазами–кнопками:

— Плехой работа… Вы есть не фельдфебель. Вы есть… э–э–э…

— Но мы арестовали их родителей, — поспешил доложить Соликовский. — Фатер и матер — понимаете, господин Майстер? Они будут сидеть в камерах, пока не скажут, где их дети…

«Майстер» сердито спросил, как проводились допросы арестованных и какие показания дали молодогвардейцы.

— О, мы с ними не церемонились! — живо воскликнул Соликовский. Он сообщил, что все арестованные допрошены по нескольку раз, за исключением Шевцовой, которую привезли только вчера. Главари организации — Третьякевич, Земнухов, Мошков, Попов и другие — уже избиты так, что на допрос их приходится чуть ли не на руках приносить.

— Нам не удалось пока получить нужные сведения. Но эта штука заставит их развязать языки! — он положил на стол мохнатый кулак.

«Майстер» улыбнулся, будто хотел сказать что–то приятное.