Читаем Этаж шутов полностью

Не переставая кривляться, Вася краем глаза наблюдал за зрителями. Царица обмахивала кружевным веером тройной подбородок и выглядела довольной. Прикрываясь рукой, смеялись украдкой придворные. Даже Бирон находил представление занятным, как будто речь шла не о нем. Вынужденный скрывать злобу, он изображал на лице удовольствие. Благожелательный прием зрителей окрылил Васю. Он осмелел и с лету изобразил привычку Бирона время от времени чисто мужским движением приподнимать грузный живот над тесным ему кожаным поясом, его манеру почесывать ухо, перед тем как ответить на трудный вопрос, и то, как он мускулистым движением грузчика расправляет плечи, и как иногда, собираясь с мыслями, потирает указательный палец руки о большой, словно катает шарик из мякиша. Каждая привычка Бирона в изображении шута вызывала у государыни смех, остальные ей вторили. Да и сам Бирон почел за лучшее присоединиться к общей потехе. Поверив наконец-то в успех, Вася решился без подготовки изобразить выступление Бирона на Тайном совете. Смешно путая имена людей, даты, названия стран, он с характерным для Бирона немецким акцентом принялся напыщенно рассуждать о политике, а под конец, для пущего смеха, сделал вид, что якобы обратился к царице в обход ее постоянных советников.

– Да простит меня Ваше Величество, но я думаю, что вы должны немедленно дать отставку всем вашим министрам, всем губернаторам и всем генералам. Среди них много русских людей. А русские, как известно, не умеют править страной. Такой талант есть только у немцев.

Это был неприкрытый намек на тяготение Бирона к Курляндии. Любимец царицы всегда помнил свой долг перед малой родиной. Многие тайно его осуждали за это, но вслух сказать не осмеливались из-за боязни восстановить против себя государыню. Слова, которые Вася, увлекшись, выплеснул на потеху публике, настолько понравились недоброжелателям Бирона, что шут испугался. Не хватил ли он через край? Горе тому, кто первым поднимет руку на идола! Однако царица, поначалу опешив от неожиданности, вдруг рассмеялась, захлопала, за ней раболепно захлопала свита. Бирону пришлось, не поморщившись, проглотить пилюлю.

– Каков чертенок! – сказала царица. – Все усмотрел! Глаз как у сокола! Горе той дичи, которая попадет в твои когти!.. Однако, коли честь не задета, над недугом смеяться дозволено.

– Вы правы, Ваше Величество! В милосердном сердце христианина восхищение и смех соседствуют рядом, питая друг друга, – церемонно ответил Вася.

Это любимое отцом Феофаном речение Вася не раз слышал в Болотове.

– Да-да, – тихо произнесла царица. – Твое замечание к месту. Из тебя со временем получился бы неплохой царедворец. Во всяком случае, за словом в карман не лезешь! Поздравляю! А теперь ступай с миром и думай о следующих представлениях, столь же смешных. У нас во дворце в них большая нужда!

Вася ретировался, обласканный общей приязнью, смакуя мед комплиментов. Однако радость была неполной. Не случится ли так, что Ее Величество по наущению Бирона внезапно изменит мнение и, похвалив поначалу, накажет потом? Несчастный шут осмелился, пусть даже по ее приказу, высмеять человека, которого она имела слабость любить и в советах которого так нуждалась.

На этаже шутов Васю встретили, к его удивлению, торжественно. Кто-то уже разболтал о его триумфе. Не те ли доносчики, которых, несомненно, было в избытке вокруг царского трона? От их любопытного глаза не спасали ни перегородки, ни двери. По мнению товарищей, Васин успех был тем значительней, что до него на Руси никому в голову не приходило осмеивать знатных персон. Он внес новизну в их ремесло, придумал особый вид шутовства. Готовился ли он к выступлению? Нет, никаких заготовок, для него это было так же естественно, как молитва для верующего. Знатоки шутовского дела, слушая Васин скромный отчет, понимали, что благодаря ему все они стали более значимыми, словно бы каждый из них только что получил грамоту о дворянстве.

– Прощай, этаж шутов! – выкрикнул один. – Спорю, не пройдет и месяца, как ты будешь жить во дворце наравне с самой близкой прислугой Ее Величества.

– Нам тебя будет недоставать, – перебил другой. – Смотри не зазнайся в новом своем положении! Мы на тебя рассчитываем. Через тебя авось и мы приобщимся к миру высоких людей. Не сочти за труд иногда подниматься по лестнице, несколько ступенек вверх – и ты снова у нас.

Пузырь задумчиво стоял в стороне, не вмешиваясь в веселую болтовню товарищей, а ведь он считался единственным человеком, к чьему мнению прислушивались. Вася не раз мог оценить проницательность и сдержанные суждения старейшины шутовского братства. Вот и теперь он не успокоится, пока не узнает причину молчания друга, оставшись с ним один на один.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русские биографическо-исторические романы

Алеша
Алеша

1924 год. Советская Россия в трауре – умер вождь пролетариата. Но для русских белоэмигрантов, бежавших от большевиков и красного террора во Францию, смерть Ленина становится радостным событием: теперь у разоренных революцией богатых фабрикантов и владельцев заводов забрезжила надежда вернуть себе потерянные богатства и покинуть страну, в которой они вынуждены терпеть нужду и еле-еле сводят концы с концами. Их радость омрачает одно: западные державы одна за другой начинают признавать СССР, и если этому примеру последует Франция, то события будут развиваться не так, как хотелось бы бывшим гражданам Российской империи. Русская эмиграция замерла в тревожном ожидании…Политические события, происходящие в мире, волей-неволей вторгаются в жизнь молодого лицеиста Алеши, которому вопросы, интересующие его родителей, кажутся глупыми и надуманными. Ведь его самого волнуют совсем другие проблемы…Судьба главного героя романа во многом перекликается с судьбой автора, семья которого также была вынуждена покинуть Россию после революции и эмигрировать во Францию. Поэтому вполне возможно, что помимо удовольствия от чтения этого удивительно трогательного и волнующего произведения Анри Труайя вас ждут любопытные и малоизвестные факты из биографии знаменитого писателя.

Анри Труайя , Семён Алексеевич Федосеев

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Советская классическая проза / Документальное
Этаж шутов
Этаж шутов

Вашему вниманию предлагается очередной роман знаменитого французского писателя Анри Труайя, произведения которого любят и читают во всем мире.Этаж шутов – чердачный этаж Зимнего дворца, отведенный шутам. В центре романа – маленькая фигурка карлика Васи, сына богатых родителей, определенного волей отца в придворные шуты к императрице. Деревенское детство, нелегкая служба шута, женитьба на одной из самых красивых фрейлин Анны Иоанновны, короткое семейное счастье, рождение сына, развод и вновь – шутовство, но уже при Елизавете Петровне. Умный, талантливый, добрый, но бесконечно наивный, Вася помимо воли оказывается в центре дворцовых интриг, становится «разменной монетой» при сведении счетов сначала между Анной Иоанновной и Бироном, а позднее – между Елизаветой Петровной и уже покойной Анной Иоанновной.Роман написан с широким использованием исторических документов.

Анри Труайя

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное
Марья Карповна
Марья Карповна

Действие романа разворачивается в России летом 1856 года в обширном имении, принадлежащем Марье Карповне – вдова сорока девяти лет. По приезде в Горбатово ее сына Алексея, между ним и матерью начинается глухая война: он защищает свою независимость, она – свою непререкаемую власть. Подобно пауку, Марья Карповна затягивает в паутину, которую плетет неустанно, все новые и новые жертвы, испытывая поистине дьявольское желание заманить ближних в ловушку, обездвижить, лишить воли, да что там воли – крови и души! И она не стесняется в средствах для достижения своей цели…Раскаты этой семейной битвы сотрясают все поместье. Читатель же, втянутый в захватывающую историю и следующий за героями в многочисленных перипетиях их существования, помимо воли подпадает под магнетическое воздействие хозяйки Горбатово. А заодно знакомится с пьянящей красотой русской деревни, патриархальными обычаями, тайными знаниями и народными суевериями, которые чаруют всех, кому, к несчастью – или к счастью? – случилось оказаться в тени незаурядной женщины по имени Марья Карповна.Роман написан в лучших традициях русской литературы и станет прекрасным подарком не только для поклонников Анри Труайя, но и для всех ценителей классической русской прозы.

Анри Труайя

Проза / Историческая проза
Сын сатрапа
Сын сатрапа

1920 год. Масштабные социальные потрясения будоражат Европу в начале XX века. Толпы эмигрантов устремились в поисках спасении на Запад из охваченной пламенем революционной России. Привыкшие к роскоши и беспечной жизни, теперь они еле-еле сводят концы с концами. Долги, нужда, а порой и полная безнадежность становятся постоянными спутниками многих беженцев, нашедших приют вдалеке от родины. В бедности и лишениях влачит полунищенское существование и семья Тарасовых: глава семейства приносит в дом жалкие гроши, мать занимается починкой белья, старший брат главного героя книги Шура – студент, сестра Ольга – танцовщица.На фоне драматических событий столетия разворачивается судьба Льва Тарасова. Он, самый младший в семье, не мог даже предположить, что литературный проект, придуманный им с другом для развлечения, изменит всю его дальнейшую жизнь…Читая эту книгу, вы станете свидетелями превращения обычного подростка во всемирно известного писателя, классика французской литературы.Анри Труайя, глядя на нас со страниц, трогательных и веселых одновременно, повествует о секретах своего навсегда ушедшего детства.

Анри Труайя

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии