Эсминцы и сражение на Балтике. Том 3

Помнил он и о том, что базы на территории Эстонии и Латвии начали оборудовать именно согласно договорам осени 39-го, еще до так называемой «советской оккупации Прибалтики», начавшейся только летом 40-го. Но, где же ужасы такой оккупации, если вместо аграрных территорий в итоге создали развитые промышленные центры, а производство возросло многократно? Советские власти полностью реконструировали порты, построили многочисленные больницы и школы, вложили огромное количество народных денег в ту же Эстонию. Прибалты после войны жили намного лучше, чем другие народы Союза. Да, была депортация недовольных приходом советской власти, но в то время неблагонадежных депортировали по всему СССР, а не только из Прибалтики.

Впрочем, для воплощения всех планов глубокой модернизации старых прибалтийских баз, оставшихся еще с периода Российской Империи, уже не хватало времени. Это объяснялось тем, что базы пришли в полный упадок и, фактически, оказались заброшенными, потому что у прибалтов просто не имелось денег, чтобы их содержать. Для восстановления и реконструкции их требовался огромный объем работ и финансовых затрат. Потому перед войной с Третьим Рейхом базы в Прибалтике оказались подготовленными не полностью. В том числе, база в Таллине.

Кое-что, конечно, удалось сделать в Прибалтике за полтора года. Построили посты наблюдения, вышки радиостанций, создали службу охраны водных районов, возвели береговые батареи на Моонзунде и в Палдиски, организовали места для стоянки кораблей в Таллине в гавани Уус Кауба и Каравани, а также отвели якорный рейд недалеко от створа Екатеринентальских маяков. Построили портовые молы, новые причалы, здания служб обеспечения флота и казарм личного состава, судоремонтные мастерские, склады и железнодорожные пути к ним. Провели доноуглубительные работы на фарватерах. Разместили зенитные дивизионы, прожекторные станции, звукоулавливающее и даже радиолокационное оборудование.

Уже в октябре 39-го флотскому руководству поступил отчет главного специалиста Военно-морской комиссии, флагмана первого ранга Ставицкого о создании системы артиллерийской и противодесантной обороны побережья Прибалтики. Причем, в выводах этой комиссии особо указывалось, что основную сухопутную оборону должны взять на себя части РККА, а не флота. Отмечалась и важнейшая роль архипелага Моонзунд в обороне Прибалтики. Острова предлагалось защищать не только береговыми орудиями, но и силами морской пехоты, которые собирались удваивать в военное время.

Предлагалось построить пять новых укрепрайонов для обороны Рижского и Финского заливов. На Моонзунде планировалось разместить островной укрепленный район для защиты полуострова Сворбе и порта Куресааре, бывшего Аренсбурга. Также УРы должны были разместить в Хаапсалу, в Вентспилсе, в Палдиски и в Лиепае. И эти укрепленные районы к войне удалось построить. Только вот оборонительные сооружения, которые должны были прикрывать морские крепости с суши, оказались не готовы. Да и всю ту артиллерию, сто пятьдесят тяжелых орудий и двести легких, которой предполагалось оснастить укрепленные районы, изготовить и смонтировать не успели. Потому и оборону от немцев, наступающих по суше, хорошо организовать не смогли.

«Эмка» проехала по брусчатке городского района Кесклинни и остановилась возле одного из старых трехэтажных домов. Никакой таблички при входе не висело, но будка поста охраны и краснофлотец с СВТ, несший караульную службу у парадной, указывали на то, что в здании размещается нечто важное. Собственно, так и оказалось. Тут находился флотский разведывательный отдел.

Лебедев следом за Игорем Добрыниным поднялся на второй этаж. В просторной приемной Александр, к своему удивлению, увидел все ту же секретаршу своего дяди, молодую шатенку Любочку, которая занимала эту должность в Ленинграде. Люба, разумеется, сразу узнала Сашу. Она тут же широко улыбнулась и поздоровалась. Несмотря на начавшуюся войну, выглядела девушка вполне жизнерадостной. Получалось, что дядя потащил ее вместе с собой в командировку. Похоже, это означало, что в их отношениях вполне могла присутствовать любовная интрижка. Впрочем, какое ему дело до личной жизни своего дяди?

Здешний кабинет начальника разведки флота выглядел несколько меньшим, чем в Ленинграде. Но, зато отделка была заметно богаче. Стены украшали панели из красного дерева, на окнах висели роскошные бордовые атласные шторы с ламбрекенами, а с потолка свисала большая хрустальная люстра. Похоже, раньше в здании жил какой-то богач, который смылся подальше от советской власти в Англию или Америку. Или же размещалось какое-то важное правительственное учреждение.

— Садись, — предложил Игорь, заняв огромное кожаное коричневое кресло во главе массивного письменного стола, который переходил в длинный стол для совещаний с многочисленными старинными тяжелыми стульями по обе стороны. И Александр, поставив свой чемоданчик рядом на пол, устроился на одном из раритетов.