Если враг не сдается

Сегодняшний рейд — не пробный шар в данном направлении, а лишь подготовка к его броску. Для того чтобы передвигаться на большие расстояния и вести разведку, имея несколько обустроенных баз и оставаясь невидимыми и неслышимыми для местного населения, нужна практика. Опыт приходит незаметно; поначалу бестолковой видится работа по возведению временных укрытий; кажется, что мороз не так крепок, дождь не так силен, солнце не так горячо... Но вот усталость, вызванная и длительным переходом, и сооружением укрытия, проходит, когда над головой раскинулся шатер, спасающий летом от зноя, зимой — от стужи, весной и осенью — от сырости.

— Я не видел в землянке Дракулу и Рудгера, — нарушил молчание Миротворец.

— Рудгер в дозоре, — пояснил Седов, поворачивая голову в сторону секрета, находящегося в трехстах метрах от базы и скрытого от глаз пологим лысоватым холмом. — Дракула пошел его менять. А ты возьми с собой Ротвейлера, — распорядился Упырь. «Да, я помню», — кивнул Мельников. — Через дозор не ходите, лучше всего прямиком, а там выйдете на грунтовку.

— Да, — согласился с ним Мельников. Это на карте база близко, а на деле протопаешь часа четыре, если не больше.

— Осмотритесь там, поработаете. Раньше десяти вечера всё равно не вернетесь.

— Дай мне рожок с боевыми, — попросил Миротворец.

— Зачем?

— На всякий пожарный. Повстречается какой-нибудь грибник или путеец, не холостыми же в него стрелять.

Седов, усмехнувшись; покачал головой. Однако вынул из кобуры бесшумный самозарядный пистолет «ПСС» и освободил его от магазина.

— Давай свой. Хватит тебе шести боевых?

— Куда деваться?

Миротворец, обменявшись с командиром обоймами, спустился в землянку и снова растормошил Антона:

— На выход, брат.

— Куда? — захлопал глазами задремавший было Ротвейлер.

— Не куда, а далеко ль. В деревне не жил? Идем на запасную базу. — Подхватив ранец с радиостанцией, он вылез наружу, дождался Ротвейлера и помог ему продеть руки в лямки. «Готов?» — спросил он глазами товарища. Получив утвердительный кивок и от Антона, и от командира, давшего добро, взял неторопливый темп бега.

Прежде чем снова вернуться в землянку, прапорщик одобрительно покивал: разведчики, сделав несколько десятков шагов, скрылись из виду; бугристая местность, изобилующая еловым частоколом и разбросанным то тут, то там осиновым молодняком, словно поглотила их.

Рудгер обернулся на слабый, еле-еле донесшийся до его ушей шум, когда отошел на шестьдесят — семьдесят метров от секрета. «Слон. Шахматный слон». Влад Якушин и появился, нашумев, а сейчас, наверное, возится, как пес на соломе: кружится, словно в погоне за собственным хвостом, топчет лежанку, чтобы не было колко спать. Рудгер возобновил было движение, как вдруг различил за спиной тихий свист. Он не мог ошибиться? Граф дракула морзил ему: «Ко мне». Точка, два тире, точка. И еще раз: «Ко мне».

Что там за фигня? Рудгер давно не чувствовал предстартовой дрожи в руках. Взяв автомат на изготовку и пригибаясь вровень с кустами, он так же осторожно пошел назад. Туда, где воцарилась тишина.

Двадцать, тридцать шагоз. Со стороны секрета спять раздалась какая-то возня.

Когда латыш покидал пост, Граф Дракула, как и он, маскировался сухими ветками и еловыми лапками, прикрепленными к шлему, с откинутым капюшоном маскировочного халата. Сейчас же сержант видел товарища с капюшоном на голове, всё так же привалившегося к стволу и с автоматом на боку. Такое чувство, что он замер, вслушиваясь, не хватало разве что его предостережения: «Тише!»

На этот раз Косицин, отморзив Рудгеру, не боялся нашуметь. Привалив тело мертвого спецназовца к дереву и придав ему более или менее естественное положение, он проворно скрылся за группой деревьев, что находились по ходу движения Рудгера. Когда последний оказался сбоку от него, боевик, в очередной раз демонстрируя отвагу и мастерство, напал на второго спецназовца.

Российская армия научила его многому, но еще больше он почерпнул в лагерях диверсионной подготовки — в Азербайджане, Грузии и в самой Чечне. Если в российском подразделении спецназа страх и нерешительность из него выбивали, а дисциплину вколачивали, то в диверсионных центрах выжигали огнем.

Сигнал «ко мне» одновременно прозвучал и для Зии Могуева, который видел работу своего товарища и даже успел по достоинству оценить ее. Не дожидаясь поддержки второй подгруппы, остановившейся в семидесяти метрах от этого места, чеченец быстро сократил дистанцию и юркнул в траншею, которая минутами раньше приютила Алексея Косицина. Изготовив пистолет — не самый надежный «макаров» с механическим глушителем Сматча (но какой есть), — Могуев взвел курок.