Если ты хочешь…

Хорошо, что к моему возвращению «от Вакуленко» Весна уходит. Оставляет после себя нежный и такой знакомый аромат. Так пахнет только она… Жасмином, пионами, немного сладкими гиацинтами, в общем, весной…

Бесшумно опускаюсь в кресло и поглядываю на оставленную Весной тетрадь. Своеобразный способ рассказать мне о том дне… Зря. Все быльем поросло, да и прошлое не вернешь. Не понимаю, зачем ей это понадобилось?

Со вздохом притягиваю к себе тетрадь и начинаю читать. Весна написала дату и даже время.

Вышла из дома, села в электричку. Была одета в шорты и футболку белого цвета. Хм, интересно… Выходит, и о таких деталях помнит. А потом начинается самое интересное… Весна подробно описала, что делала до шестнадцати двадцати – переписывалась со мной, белила стволы, полола грядки, обрезала ветки, ела вареную картошку и пила покупной квас, а потом…

«Я просыпаюсь около девятнадцати часов. Кровать расправлена, я лежу в одних трусиках. Мои вещи небрежно валяются в кресле. Голова гудит, в глазах темнеет и двоится. В доме больше никого нет. Пытаюсь осмотреть себя – внешних повреждений нет, во рту ужасный привкус чего-то металлического. С трудом встаю с постели. Одеваюсь и бреду на кухню. На столе лежит букетик ландышей. Бутылка из-под кваса пропала. Ее нет и в мусорном ведре. Умываюсь. Преодолеваю слабость, мою посуду, закрываю окна, запираю дверь и калитку. Еду домой».

Это что, все? А где мускулистый красавчик, с которым Весна обнималась? Отбрасываю тетрадку, как гремучую змею и закрываю лицо руками. Выходит, ее опоили? Поэтому она не смогла внятно объяснить, что произошло? Не знала, изнасиловали ее или нет? Поэтому промолчала об Алешке… Черт. А видео? Я ведь своими глазами видел, как она обнимала того парня? Шевелила руками, гладила его затылок? Ты хитрюга, Весна. Решила снова меня провести? Трижды черт! Прикинуться не помнящей легче, чем признать ошибку и покаяться. Встаю из-за стола и думаю, думаю… Расхаживаю взад-вперед, анализируя написанное. Для чего она мне написала?

«Мне не нужно твое прощение, Костя. Не прощай меня».

Я ведь сказал ей то же самое. Не прощай меня, Весна… За то, что не разобрался, поверил «веским» доказательствам – рукам, обнимающим тебя и стонам, срывающимся с твоих губ. Не прощай меня, Весна… Жалко, что я удалил те материалы.

Внутри свербит странное воспоминание – словно я уже слышал про ландыши, оставленные на месте преступления. Нутро обдает могильным холодом. Что, если ее хотели тогда убить? И не смогли? А я… проявил малодушие и трусость, не выслушал Весну и не защитил.

– Ты можешь ненавидеть меня, Весна. Имеешь полное право на это. – Произношу вслух. Откидываюсь на спинку кресла и завожу руки за голову.

Что толку сейчас жалеть о прошлом? Весна хочет разобраться, вспомнить… Она ведь не знает, что мне прислали эти чертовы фото! Не понимает, почему я бросил ее тогда, обвинив в измене. Справедливо, что Весна не стала оправдываться – она не помнила, была ли измена? Преступник мог ведь ее изнасиловать! Странно, что генерал Завьялов не поднял всех на уши! Все до черта странно и мутно!

Сдавливаю виски и сосредоточиваю взгляд на записной книжке – кто может мне помочь? Сейчас, наверное, любой…

– Вакуленко! Быстро ко мне! – почти рычу в динамик служебного телефона.

– Слушаю, товарищ майор. – Стажер влетает через минуту.

– Свяжись с начальником криминального отдела следственного комитета. Назначь встречу.

– Может, подробности какие… укажете? Чтобы начальник встретил вас во всеоружии. Поручил стажерам найти… – тараторит Вакуленко.

– Да, ты прав. Меня интересуют дела, где преступник оставлял на месте преступления букеты ландышей. Я точно помню, что где-то уже слышал об этом. Давай сделаем так: ты найди телефон, а я сам позвоню.

– Я помню это дело, товарищ майор. – Оживляется стажёр. – Я тогда учился на третьем курсе академии ФСБ. Преступник усыплял жертв и насиловал их. А потом оставлял ландыши. На постели, на столе…

В ушах поселяется мерзкий гул – выходит, воспоминания не врали.

– Его поймали? – спрашиваю, усмиряя бурю эмоций.

– Нет. Известно о пяти эпизодах. Последний был полтора года назад. Маньяк до сих пор на свободе.

– А… первый эпизод? – Выдавливаю я. Если Весна промолчала, преступление не нашло огласки.

– Шесть лет назад. Громкое было дело для нашего городка. – Чешет затылок Вакуленко. – Следаки его активно полоскали, студентам рассказывали. Вот я и запомнил.

– Жду номер телефона. – Киваю и отпускаю Вакуленко.

Ты снова вляпался, Костик… На этот раз не только в Весну. В прошлое – опасное и неизвестное…

Глава 16

Весна.

«– Тише, Весна, успокойся. Ты не виновата, что так вышло…», – проказник-ветер овевает мои пунцовые щеки, играет с кудрями, теребит подол красивого платья.

Я бреду по аллее парка, вдыхаю запах жженых листьев и шашлыка, свежескошенной травы и разгоряченной солнцем земли. И да – не кашляю. Вот нисколечко! Невольно поверишь в закон подлости! Вот почему я так на него реагирую? Задыхаюсь, краснею, а потом бледнею, кашляю…