Если я умру завтра

— Слушай! — Эля обернулась к нему, — А можно мне что-нибудь из твоих вещей? Хотя бы старых. А то ходить в джинсах по дому как-то неудобно.

Штанины мужских брюк волочились по полу, а рубашка свисала с худеньких плеч. И наконец, длинный цветной шнурок завершал образ городской «оборванки».

— Тебе идет, — похвалил Вадим.

Он причмокивал, отправляя в рот перепачканные в соусе макароны. Эта простая еда, приготовленная на скорую руку, вернула её в детство. И Эля загрустила, вспоминая, как любила переваренную вермишель, и специально просила маму варить гарнир чуть дольше.

Мать Кирилла, интеллигентная вдова, отнеслась к ней с присущей людям её уровня симпатией. Которую Эля опрометчиво приняла на свой счет! Именно к ней, в надежде на женскую солидарность, она и обратилась, когда ситуация окончательно вышла из-под контроля.

— Деточка, я знаю о вашей проблеме! Кирюша рассказывал мне.

Потенциальная свекровь сочувственно вздохнула, накрывая её ладонь своей. Но Эля одернула руку:

— Рассказывал о чем?

Женщина разочарованно поджала губы:

— Этого не нужно стесняться! У всех свои трудности. Кирюша и сам в детстве страдал от дефицита внимания. Вероятно, поэтому вы и сблизились?

— Какой дефицит? О чем вы? — возразила Эля.

Она закатала рукава своей кофты, демонстрируя синяки. Оттопырила ворот, выставляя на обозрение свежие ссадины:

— Все это — его рук дело!

— Да Боже упаси! — оскорбленная, его мать отпрянула. — Как тебе только не совестно? Я в курсе, что ты сама наносишь себе эти травмы. Кирюша так переживает! Кажется, он действительно любит тебя…

Эля передернула плечами, возвращаясь в реальность.

Вадим уже доел свои макароны и начисто вымазал тарелку кусочком хлебного мякиша.

— Очень вкусно, спасибо! — поблагодарил он.

— Оставь, я помою, — она заправила за ухо волосы и склонилась над тарелкой.

Он подошел к окну и закурил:

— Ты не сказала, как его зовут.

«Кирилл Воронов. Сын криминального авторитета, не так давно убитого в тюрьме», — подумала Эля, но вслух произнесла:

— Сережа. Его зовут Сережа.

Глава 8

Весна уже наступала, заявляя свои права на каждом шагу. Воздух очистился от пыли и апрельские ветра наконец-то стихли. Теперь, насыщенный ароматами пробуждения природы, он заставлял дышать полной грудью. К запаху первоцветов и согретых ласковым солнцем древесных почек примешивался аромат жареного мяса. Люди отмечали наступление весны, традиционными шашлыками!

Но у Эли, невзирая на всеобщую атмосферу, не было аппетита. Её холодильник был пуст, а денег едва оставалось на оплату коммуналки. Она шла, набросив на плечи ветровку, не вынимая рук из кармана, сжимая невидимый постороннему глазу предмет. Шла уверенно и быстро, чтобы не передумать в последний момент!

Старый Дом Быта пестрил вывесками, половина из которых уже давно требовала замены. «Ломбард», — прочитала девушка, надеясь, что именно эта надпись приведет её к цели.

Несмотря на угрозы, Эля ушла. Сбежала! Оставив в его доме все, что уже успело перекочевать туда. Идти в полицию было бессмысленно. Что она предъявит им? Свои синяки на губе?

Её злоключения на этом не кончились, и увольнение с работы, такое внезапное и беспричинное, стало последней каплей. «Совпадение», — думала Эля, подсознательно чувствуя, что это не так.

Она открыла двери съемной квартиры. Заветная сумма лежала в кармане! Эля разулась и сразу прошла на кухню. «Небольшая диета еще никому не вредила», — решила она, выкладывая на стол хлеб, кефир, банку консервов и макароны.

Этот скудный запас продуктов напомнил ей студенческие годы. И, предвкушая трапезу, она поставила на огонь кастрюлю с водой. Затем открыла дверцу холодильника…

Бутылка кефира выскользнула из рук и укатилась под стол!

Внутри стояла тарелка с её любимым тирамису. Эля до боли прикусила губу, вновь закрыла и распахнула дверь. Но пирожное не исчезло! Оно стояло на верхней полке, во всей красе демонстрируя, как сильно она заблуждалась, надеясь избавиться от него.

Эля схватила тарелку и отправила десерт в мусорную корзину. Сердце ушло в пятки! «Он был здесь? Возможно, он до сих пор здесь!», — страшная догадка, словно ледяной водой окатила её затуманенный разум. Она открыла ящик, где обычно лежали приборы. Однако, ни вилок, ни ножей, ни даже штопора внутри не оказалось.

«Не может быть!», — лихорадочно думала Эля, открывая один за другим кухонные шкафчики.

— Вот это ищешь? — прозвучал за спиной мужской голос. Девушка медленно обернулась.

Он стоял, подпирая плечом дверной косяк, небрежно скрестив ноги в темных джинсах. Черный пуловер, словно вторая кожа, облегал крепкий торс. Лицо не выражало эмоций, как будто его присутствие здесь было чем-то вполне закономерным. Взгляд, надменный и самоуверенный, скользил по кухне, а в руках, повинуясь движениям длинных пальцев, каменной рукояткой поблескивал кухонный нож.

— Избавляешься от моих подарков? Нехорошо! — Кирилл сунул руку в карман и вытащил на свет пригоршню жемчужных бусин.

— Надевай! — он бросил на стол украшения, только что оставленные ею в ломбарде.