Если я полюблю

«Пусть лучше поскорее уезжает, — подумала Сара. — Так будет легче». Мысли ее совершенно спутались, логики в них не было никакой. Тогда его не будет рядом, в спальне, расположенной всего в нескольких метрах от ее спальни. Они не будут встречаться за завтраком, и он больше не будет шутить с Амандой, вызывая улыбку не только у сестры, но и у матери. После его отъезда в доме опять все войдет в привычную колею, скучноватую, зато такую спокойную. Опять начнется прежняя светская жизнь — рауты, вечера, балы, — ничего не значащая, бессмысленная, требующая лишь известной доли лицемерия и притворства, и больше ничего.

Итак, Сара была полностью на стороне Джорджины. За последние два дня стало ясно, что Джорджине, вероятно, предстоят те же самые испытания, что и ей.

Сердце Джорджины должно было разбиться вдребезги, но не из-за любви, а под влиянием неуправляемого хода обстоятельств. Светское общество с радостью съело бы Джорджину с потрохами.

Ту самую легкомысленную и недалекую Джорджину, напрочь лишенную светского обаяния. Как ей всегда хотелось, причем она не скрывала этого, иметь безукоризненные манеры, быть принятой в свете, — этими слабостями пользовались и сам граф, и мистер Ашин Пха, и даже Сара. Может быть, поэтому, когда поползли слухи о графе и его гнусном товарище, Сара решила встать на защиту Джорджины, используя все свое влияние.

Все началось вчера. Сидеть дома Саре настолько опротивело, что, казалось, еще чуть-чуть, и она сойдет с ума, поэтому приглашение Филиппы прокатиться верхом пришлось более чем кстати. Сара немедленно написала ответ, выражая свое согласие, и тут же бросилась переодеваться в наряд для верховой езды.

— Свежий воздух, — начала Филиппа. — Вот что нужно в первую очередь после напряженных и волнительных моментов в жизни.

Они ехали рядом, обычная светская прогулка. Время от времени они останавливались, чтобы поздороваться и поговорить с кем-нибудь из джентльменов, тоже гулявших по парку. Сара была по-прежнему Золотой Леди. Да, последние недели ее мысли были заняты совсем другим, но то, что происходило внутри ее, было сокрыто от глаз светского общества. В его глазах она по-прежнему была ослепительной красавицей. По-прежнему ее связывала дружба с такой знатной дамой, как леди Филиппа Уорт. По-прежнему Сару окружали поклонники.

— Сильно сомневаюсь, что воздух Лондона обладает оздоровительным действием, — улыбнулась Сара, подзадоривая подругу.

— Точно подмечено. Если бы было можно, я уехала бы с моими мальчиками в провинцию. Но я уже брала краткий отпуск во время этого сезона.

Филиппа задумалась.

— Думаю, наша жизнь с Маркусом со стороны выглядит довольно странно. Ты ведь все знаешь о нас. Скажу по секрету, ты не представляешь, как приятно иметь рядом с собой такую подругу, как ты. — Филиппа запнулась. — Надеюсь, что наша дружба… удержит тебя от излишней откровенности с кем бы то ни было…

— Филиппа, дорогая, — Сара остановила свою лошадь, — никогда в жизни я не открою никому ни один из твоих секретов. Ставки в этой игре очень велики. Верь мне, я не позволю себе ни одного лишнего слова. Я слишком хорошо знаю, каков окружающий нас мир.

— Да, именно поэтому я и осталась в городе, — мрачно ответила Филиппа.

Было непонятно, к чему она клонит. Но вскоре кое-что прояснилось. К ним подъехал экипаж леди Уитфорд, которую, как всегда, одолевало желание поделиться самыми последними новостями.

— Вы слышали? Какое страшное известие! Я только что от леди Бельведер. Неужели это правда? Если так, то это самый неанглийский поступок, который только можно себе вообразить. Хотя что в этом удивительного, ведь его совершил француз.

Сара недоуменно изогнула брови, тогда как Филиппа холодным тоном спросила:

— И кто же этот человек?

— Как кто? Конечно, граф де Лебон. Несколько дней тому назад в его особняк кто-то тайно проник. И вот теперь стало известно, что граф исчез вместе со своим приятелем, этим странным бирманцем, оставив сестру в очень затруднительном положении.

— В затруднительном положении?

— Именно так. Говорят, что в особняк проник кредитор, который хотел вернуть свои вещи, тогда как граф упорно отрицал их наличие у себя. Теперь его сестре придется тяжело.

— Может быть, не все так плохо, — вмешалась Сара.

— О, я прекрасно понимаю, почему вы становитесь на их защиту. Он ведь был одним из ваших горячих обожателей, мисс Форрестер, не так ли? Тогда как вы объясните то, о чем мне сообщила леди Грантем? Ее супруг сказал ей, что недавно историческое общество приобрело одну ценную картину, которая принадлежала герцогу Парфорду. Этот француз, не имеющий ни стыда, ни совести, очевидно, продал имущество герцога, чтобы расплатиться с долгами, которые он наделал. А ведь граф жил в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая! — с торжествующе-злобным видом воскликнула леди Уитфорд.