Если бы смерть спала

Дол Боннер открыла сумочку, достала револьвер и со словами: «Он заряжен» – положила его на стол Вулфа. Кремер, едва не споткнувшись о ногу Уаймена, бросился к столу. Пэрли Стеббинс тоже вскочил с места. Дол Боннер сказала Кремеру:

– Инспектор, я проверила револьвер на предмет отпечатков пальцев. Четких не нашлось. Осторожно, револьвер заряжен.

– Так это вы его зарядили?

– Нет. Когда я обнаружила револьвер, не хватало двух патронов. В барабане оставалось четыре. Я сделала один выстрел, так что там осталось…

– Вы стреляли из револьвера?

– Мистер Кремер, а иначе как бы мы узнали, что это орудие преступления?! – парировал Вулф. – Позвольте мне закончить, и вы получите всю картину целиком.

Я достал из ящика своего стола конверт из манильской бумаги и протянул его Кремеру. Держа револьвер за предохранитель, инспектор положил его в конверт, протянул Пэрли Стеббинсу и повернулся к Вулфу:

– Продолжайте. И давайте закругляйтесь побыстрее.

– Мисс Боннер, что вы сделали после того, как нашли револьвер?

– Со мной была мисс Кольт. Мы позвонили вам, получили инструкции и все четко выполнили. Мы вернулись ко мне в офис и запротоколировали нарезы в стволе револьвера для идентификации. После чего отправились ко мне на квартиру, включили радио на полную громкость, выстрелили из револьвера в подушку, достали пулю, положили ее в коробочку со слоем ваты, завернули коробочку в бумагу и отправили вам с посыльным.

– Когда вы обнаружили револьвер?

– Вчера, в восемнадцать десять.

– С тех пор револьвер постоянно находился при вас?

– Да. Я его ни на минуту не выпускала из виду. И даже спала с револьвером под подушкой.

– Мисс Кольт была с вами, когда вы обнаружили револьвер?

– Да.

– Где вы нашли револьвер?

– В шкафчике на четвертом этаже салона Кларинды Дей на Сорок восьмой улице.

Трелла Джаррелл громко ойкнула. Все взгляды мгновенно обратились к ней, и она поспешно зажала рот рукой.

– Шкафчик был заперт? – продолжил Вулф.

– Да.

– Значит, вы его взломали?

– Нет, я воспользовалась ключом.

– Не стану спрашивать, где вы взяли ключ. На суде вам могут задать этот вопрос, но у нас не судебное разбирательство. Шкафчик был стандартным?

– Да. На этаже четыре ряда личных шкафчиков, по двадцать в каждом ряду. Клиентки Кларинды Дей хранят в них одежду и личные вещи, когда идут на массаж или тренировки. Некоторые дамы держат там сменную одежду и прочее.

– Вы сказали, шкафчики личные. Получается, каждый шкафчик принадлежит конкретной клиентке?

– Да. Единственный ключ находится у самой клиентки, хотя, полагаю, в администрации имеется мастер-ключ. Ключ, которым я воспользовалась… Я ведь не обязана сейчас об этом докладывать?

– Не обязаны. Хотя, возможно, придется рассказать об этом в качестве свидетеля на суде. Ваш поступок, без сомнения, уголовно наказуем, но, поскольку вы обнаружили револьвер, с помощью которого были совершены два убийства, думаю, вам нечего бояться. А вы знаете, кому именно из клиенток Кларинды Дей принадлежит шкафчик? Тот, в котором вы обнаружили револьвер?

– Да, известно. Миссис Уаймен Джаррелл. Там указана ее фамилия. В шкафчике находились и другие вещи, среди них – адресованные ей письма в конвертах.

Все затаили дыхание. Мертвую тишину нарушил Отис Джаррелл, который едва слышно пробормотал:

– Змея, настоящая змея.

Вулф в упор посмотрел на Сьюзен:

– Миссис Джаррелл, может, вы желаете объяснить нам, каким образом револьвер оказался в вашем шкафчике?

Зная дальнейшее развитие событий, я краем глаза следил за выражением лица Сьюзен, тем более что она сидела всего в четырех футах от меня. Так вот, на ее лице не дрогнул ни один мускул. Когда она поймала на себе взгляд Вулфа, ее губы слегка приоткрылись, словно она пыталась улыбнуться. Этот фокус я уже видел раньше. А когда она заговорила, ее голос оставался прежним: очень тихим то ли из застенчивости, то ли из жеманства, то ли из притворной скромности – все зависит от занятой позиции.

– Я не могу ничего объяснить, потому что сама ничего не понимаю, – произнесла она. – Но вы ведь не думаете, что я могла взять его в тот день, в ту среду. Я ведь уже объяснила вам, что находилась у себя в спальне и со мной был мой муж. Разве нет, Уай?

Возможно, Сьюзен могла бы сэкономить силы и не задавать этого вопроса, если бы получше вгляделась в лицо мужа. Уаймен оцепенел от потрясения, у него отвисла челюсть. Казалось, он потерял дар речи, однако ему удалось выдавить из себя нечто вроде идиотского блеяния:

– Я принимал душ. Очень долго. Я всегда очень долго моюсь.

Когда мужчина, потрясенный сообщением, что его жена – убийца, говорит нечто, усугубляющее ее положение, то, по идее, его голос должен быть эмоционально окрашен. Ни черта подобного! Лишь это идиотское блеяние: «Я принимал душ. Очень долго. Я всегда очень долго моюсь».

Вулф в таких случаях говорит: «Пф!»

Глава 18