Если бы…

Ожидание вертолета показалось бесконечно долгим. Николаич обтирал лицо Сергея влажным полотенцем. Ему казалось, это может как-то помочь, облегчить его состояние. «И Эрчима нет.– Сокрушенно думал он.– Уж он то сейчас достал бы какую-нибудь свою чудодейственную мазь или траву и, если бы и не вылечил сразу, то спас бы Сережку, помог продержаться до прилета вертолета». Николаич чувствовал, как время от времени, начинало щипать глаза, и в горле вставал комок. Он щурился и мотал головой, делая вид, что соринка попала в глаз, и завидовал Кукушонку, который, сидя все это время рядом с Сергеем, тихо плакал, не отрывая от лица товарища наполненных слезами наивных голубых глаз.

«Не довезем…». Он, как мог, гнал эту мысль, но она снова и снова лезла в голову как назойливая муха.

Наконец, спустя целую вечность тревожного ожидания, послышался шум двигателя вертолета.

Очень осторожно Сергея перенесли внутрь, где им, наконец-то, занялся врач.

Пока летели, Николаич все время боялся, что они не успеют. Почему-то ему казалось, что главное долететь до больницы, а там появится больший шанс на то, что Сергей выживет. Господи, как глупо все получилось. Через неделю с небольшим, парень уже вернулся бы домой. Жил бы там, встретился со своей девушкой, был бы счастлив.

Николаич отвернулся к окну, чувствуя, что глаза опять защипало. Ну, что за идиот, этот Зима, что ему вздумалось забрать ружье и выстрелить? «Я во всем виноват!– вдруг похолодел Николаич.– Из-за меня Серега умрет. Я же видел вчера, что водка пропала. Думал, ребята разошлись, скоро же домой, вот и гуляют на радостях. Вот старый дурак! Нужно было разобраться. А я махнул рукой. Пускай повеселятся. Повеселились!» Николаич долго сидел и ругал себя на все лады. Потом мысли его снова переключились на Сергея, выживет – не выживет? Затем ему вспомнился Зима, раскачивающийся на своей кровати. «Нужно было его пристрелить, там же». Мрачно подумал Николаич. Мысли лихорадочно метались и крутились по кругу, возвращаясь снова и снова. Тревога и беспокойство сменялись надеждой. Наконец вертолет начал снижаться и сел на ровную площадку, неподалеку от районной больницы.

«Держись Сережа! Держись сынок,– повторял про себя Николаич, сидя на жесткой скамейке в полутемном больничном коридоре.– Только держись, парень. Ты молодой, сильный. Должен выдержать». Операция длилась уже два часа. Иван Николаич успел выкурить пол пачки сигарет, выходя, то и дело, во двор больницы, не столько потому, что хотелось курить, а что бы чем-нибудь себя занять.

– Да не убивайтесь, Вы так. Все будет хорошо. Поправится Ваш парнишка. – раздался рядом ласковый певучий голос. Пышная, уютная медсестра, похожая на былинную красавицу, подошла к Николаичу и опустилась рядом с ним на скамейку.– Наш доктор, он знаете какой? Он мертвых с того света вытаскивает. У него руки золотые. К нам ведь со всего района везут и охотников покалеченных, и с ножевыми ранениями, после пьяной драки, и с переломами. У нас ведь тут народ неспокойный. Жизнь тяжелая, чуть что дерутся. Бывает, и постреляют друг друга. Вылечит он вашего мальчишечку, обязательно вылечит.– Ласково уговаривала она.– А пойдемте, я Вас щами накормлю. У нас там, на кухне с обеда остались. Вам поесть надо. А то совсем больной вид у вас.

Николаич помотал головой, отказываясь. Ему сейчас кусок в горло не полезет. Но голос медсестры и исходившие от нее тепло и забота немного успокоили его, вселили надежду.

Через полтора часа подошел врач, тот у которого были золотые руки.

– Сейчас все нормально. Жизненно важные органы не задеты. Но крови он потерял много. День-два нужно ждать, пока его шансы пятьдесят на пятьдесят.

Вот так золотые руки, рассердился Николаич, понимая, что не прав и, в то же время, чувствуя злость на доктора.

К Сергею его врач не пустил. Сказал, что может быть завтра. Николаич пошел к выходу, ждать своих. Нужно еще было отвезти в местное отделение Зиму. Пусть теперь им местные власти занимаются. У выхода его перехватила все та же медсестра и все же отвела его поесть. После вкусных горячих щей и чая, на душе немного стало полегче. Должен Сережа выкарабкаться. Должен, иначе и думать нельзя, приказал себе Николаич.

– Вы сюда надолго?– поинтересовалась сестра.

– Не знаю. Пока с Сергеем не решится. Он из Москвы. Может, удастся его туда отправить.

Медсестра с сомнением покачала головой. Москва она вон где! Десять тысяч километров. Кто же станет заниматься отправкой больного из крошечной больницы, находящейся на краю света.

– Переночевать Вам есть где? Вы ж не из местных?– спросила она.

– Нет, работаем в 100 километрах отсюда. На вертолете прилетели, Сергея привезли.

– Если ночевать негде, у меня комната свободная есть.– Предложила она.

– Да сейчас еще двое наших ребят подъехать должны. Неудобно, Вас стеснять.– Смутился Николаич.

– Ничего, места всем хватит,– улыбнулась она своей доброй улыбкой.– Приходите. Меня Зоя зовут.

– Иван Николаич. Иван, то есть,– совсем засмущавшись, и, даже слегка покраснев, сказал он. Совсем он отвык от женского общества, одичал вдали от людей.