Если бы…

На вопросы друзей, желавших знать подробности, Филимон, как всегда пробурчал, что, мол, ерунда, ничего особенного и вообще не интересно это все. И естественно, для Сени и Алеши он с детства был, если не герой номер один, потому, что номер один всегда был, конечно, папа, то герой номер два и никак не меньше. И не просто герой номер два, а пример для подражания и восхищения.

Вера просидела в палате все утро и еще половину дня. В сознание Филимон не приходил, и она, время от времени, начинала впадать в отчаяние, потом снова начинала надеяться и так без конца. Застав ее в палате измученную, с усталыми глазами, врач строго приказал ей отправляться домой и до завтра в госпитале не появляться.

– По хорошему, Вам тут вообще делать нечего. Только себя изводите. Если он придет в себя, мы Вам сообщим,– сказал он. Но видя, что она все равно не будет ждать никакого сообщения, а завтра снова явится, он, стараясь говорить как можно мягче, добавил.– Поймите, шанс, что он вообще очнется очень и очень невелик. Не питайте ложных надежд. То, что он вообще еще жив, это уже чудо.

Вера посмотрела на врача и упрямо сказала:

– Он очнется. Если одно чудо произошло, почему бы не произойти и еще одному. Должны же хоть иногда в жизни случаться чудеса.

Врач улыбнулся, и слегка пожав ей руку сказал:

– Хорошо когда кто-то верит в чудеса. Будем надеяться, что Ваша вера окажется достаточно сильной. До завтра.

Дома Вера ответила на вопросы мальчиков, по поводу того, как там дядя Филимон. Сыновья видели, что мама расстроена и ужасно уставшая, и после того как она описала состояние больного они оставили ее в покое. Вера, не раздеваясь, легла в кровать и провалилась в глубокий крепкий сон без сновидений. Утром, проснувшись, она первым делом вспомнила о Филимоне. Вера села в кровати. Наряду с испытываемым ей беспокойством за жизнь друга, она ощутила удивление. Впервые за последнее время, проснувшись, она не ощутила привычной боли и разочарования. Боль потери, ставшая неотъемлемой ее частью, сегодня отошла куда-то на задний план. Ее заменили тревога и волнение за жизнь того, кто пока еще здесь. Вера не верила в бога, но сейчас она обратилась, сама не зная к кому, к кому-то или к чему-то, кто все же, может быть есть где-то там, наверху: «Прошу тебя, не дай ему умереть! Пожалуйста, подари ему еще одно чудо!».

В госпитале все было по-прежнему. Филимон был без сознания. Вера сидела на краешке кровати, держа его за руку. Один раз она тихонько погладила потемневшую от загара колючую щеку, чувствуя под пальцами его тепло. Филимон не слышал ее. Но она надеялась, что где-то там, где сейчас пребывает его сознание, он все равно чувствует, что она здесь. Что он нужен ей, что она сделает все, что бы он остался.

Филимон пришел в себя только на четвертый день. Поняв, что это она сидит напротив него, он улыбнулся. Его пальцы дрогнули в ее руке, слегка сжимая ее.

– Привет!– сказала Вера, радостно улыбаясь ему той улыбкой, о которой он всегда мечтал. В глазах ее стояли слезы.– Ты меня напугал.

Она осторожно провела рукой по его светлым, выгоревшим на солнце волосам. Это был очень счастливый момент. Филимон почувствовал, что пусть ненадолго, но он получил то, о чем мечтал. Что будет потом неважно. Стоило почти умереть, что бы сейчас эта маленькая рука прикоснулась к нему, что бы эти глаза, с дрожащими в них, готовыми выкатиться наружу слезинками, смотрели на него с нежностью и теплотой.

Она приезжала почти каждый день. Сидела рядом с ним. Рассказывала про Сеню с Алешей, про Вована. О своей новой работе, вспоминала разные смешные истории. Филимону запретили разговаривать, и он молча слушал ее, любовался ей, смотрел, что бы насмотреться «на потом, на будущее», когда ее уже не будет рядом. Когда он покинет эту палату и ее больше не будет в его жизни.

Вера чувствовала, как с каждым днем ее боль понемногу уходит. Рана в ее душе, все еще продолжающая болеть, потихоньку затягивается. Шрам останется, он никогда не заживет окончательно, но она уже может дышать, все глубже и глубже. Воздух проходит в легкие, почти, как и прежде. Как-будто она и сама выздоравливает вместе с лежащим на больничной кровати Филимоном. Час за часом, день за днем. Медленно, но выздоравливает. Возвращается к жизни.