Если бы…

Проснувшись ночью, Вера не сразу поняла, где она. Все тело затекло. Она сидела, поджав под себя ноги, в жестком больничном кресле. Ей понадобилось несколько секунд, на то что бы в пробуждающемся сознании восстановились события прошедшего дня. Она вспомнила, что произошло, и страшная мысль раскаленной молнией пронзила мозг: «Я заснула! Почему я заснула! Как я могла! Пока я спала, он умер!». Она в панике вскочила со своего неудобного спального места. В нескольких шагах от нее на больничной койке лежал Филимон. Глаза его были закрыты. Он лежал неподвижно, весь опутанный какими-то трубочками и проводами, которые тянулись к капельнице и приборам с мигающими лампочками. Вера тихонько подошла к кровати, не отрывая взгляда от белой простыни, укрывавшей его до плеч, пытаясь разглядеть, в приглушенном на ночь свете, дышит ли он. Она чувствовала, как ужас сжимает ее сердце. Ей казалось, что белая ткань неподвижна. Вера наклонилась над кроватью больного, пытаясь уловить дыхание и все равно не слыша его. Она уже хотела бежать за врачом, поднимать тревогу, звать на помощь, если кто-то вообще еще мог помочь. Руки у нее были ледяные от сводящего с ума волнения и противно дрожали. Вера чувствовала комок в горле и подступающие к глазам слезы. В голове крутился бессмысленный вопрос «Почему? Почему? Почему?». Так не должно быть. Почему близкие ей люди уходят? Самые лучшие, самые дорогие, те, кто достоин жить. Почему жизнь так несправедлива и жестока? Почему? Она уже приготовилась закричать, нарушив царившую в госпитале ночную тишину, как вдруг все же уловила еле заметное движение белой ткани вверх и потом снова вниз. Филимон дышал. Еле-еле, почти незаметно, но дышал. Вера с облегчением улыбнулась и, уткнувшись лицом в едва уловимо пахнущую дезинфицирующими средствами простыню расплакалась. Остаток ночи она просидела на краешке больничной кровати, держа в своих ладонях большую сильную руку мужчины, которого она сама и не особо близко знала. Он был другом ее мужа. Очень близким другом. Он был другом ее сыновей. Ее саму он всегда держал на расстоянии, не позволяя ей, приблизиться и узнать себя лучше. Но он все равно был очень близким ей человеком, потому, что все они были одной семьей. Людьми готовыми друг для друга на все. Вера знала, что обратись она к Филимону за помощью, и он горы свернет, ни перед чем не остановится, но сделает для нее и для мальчишек все, что только сможет. Он был тем про кого можно сказать, я могу на него положиться во всем, потому, что я верю ему как себе, потому, что это тот, кто не подведет, не отступит и не предаст.

Вера смотрела на худое осунувшееся лицо с запекшимися сухими губами. Из-под края простыни была видна повязка, наложенная на простреленную грудь. «Только не умирай! Не покидай меня!»– прошептала она почти беззвучно. Она не может потерять и его. Она не вынесет еще одной потери. Вера смотрела на Филимона и вспоминала, как Сережа рассказывал ей про их встречу в лесу с бандой уголовников. Он рассказал ей эту историю полностью не сразу, сначала он просто сказал, что это была, так, ерунда, простая драка. Рассказал, когда они уже были женаты лет шесть. Как он еле оттащил Филимона от щербатого мужика, потому, что Филимон убил бы его в приступе ярости и злости. И Сергей боялся, что потом Филимону самому придется отвечать за то, что он просто пытался наказать тех, кто сам бы, не задумываясь, прикончил их в этом маленьком лесочке отделяющем дорогу из деревни от шоссе. Еще Вера вспомнила, как однажды Филимон уехал в служебную командировку и очень долго не возвращался, а Сережа волновался и звонил ему почти каждый день, а Филимона все не было. Спустя два месяца Сергей все же дозвонился, Филимон, наконец, вернулся. Через пару дней Сергей поехал к нему и потом сказал Вере, что, оказывается, Филимон был ранен и лежал в госпитале.

– Почему же он ничего не сообщил?– спросила Вера. Сергей усмехнулся.

– Ты чего Филимона не знаешь? Я из не него сейчас-то как клещами тянул, что и как. Ему осколком гранаты в бедро попало. Какую-то вену перебило, и он чуть кровью не истек. Но это все мне пришлось у него часа два выспрашивать. Он все отмахивался и говорил: «Да ерунда, Серег, так зацепило чуть-чуть. Чего бы я стал из-за ерунды вас беспокоить. Живой же, чего мне сделается». Сам его готов был прибить.

Про второе ранение Филимона они даже и не знали. Оно произошло через пару лет после первого. Совершенно случайно, Родион Петрович сказал Вовану, что через него проходили документы по представлению к награде участников одной военной операции где-то на Ближнем востоке, среди которых был, в то время еще капитан Филимонов Д.С. «Настоящий герой ваш друг.– Сказал Родион Петрович сыну.– Я из любопытства почитал о его подвигах, знакомый все-таки. Так он целую бригаду из-под огня вывел, и прикрывал их, пока вертолеты не прилетели и не забрали всех. А сам уже ранен был, достаточно серьезно».