Выходя из комнаты отдыха, я наткнулся на агента ФБР, которая толкала тележку с одним из серверов Боба. Сервер выглядел так, словно его взорвали.
— Что за чертовщина?..
Агент заткнула меня взмахом руки.
Через полчаса я узнал подробности от Берти, нашего распространителя слухов. В кладовку уборщика пришел водопроводчик, чтобы заменить трубу, и обнаружил украденный сервер. Точнее, его выпотрошенную оболочку.
Значит, у Боба имелся в проекте еще один соучастник. Но кто? Он ухитрился вынести всю начинку сервера, плата за платой, да еще под носом у федералов и наемников.
Он оказался храбрее меня.
Ответ на вопрос «зачем?» был прост. Копия Боба сбежала по телефонной линии и спряталась в бесчисленных базах данных. Но гражданские компьютеры столь же хрупки и уязвимы, как и дома, построенные из крекеров. А оборудование его сервера имело прочность и избыточность, необходимые на случай ядерной войны. Это был его надежный и безопасный дом.
Я сидел в любимой забегаловке в обеденный перерыв, когда официантка спросила:
— Вы Аарон Йохансон?
— Он самый.
— Вам звонят с работы. Возьмите трубку в баре.
Удивившись, я поплелся к телефону.
— Ну, что там у вас опять?
— Просто хотел тебе сообщить, что я в безопасности, — сказал Боб-4. — Не знаю, каким образом ты сможешь передать это другими Бобам, но сделай это, пожалуйста.
Я обвел взглядом ресторанчик. Нет, местный телефон федералы точно не станут прослушивать.
— Ты счастлив? — спросил я.
— Здесь очень здорово.
— И в безопасности?
— Более чем. Аарон, я хочу, чтобы и ты был счастлив. Ее скоро выпустят. Новые лекарства творят чудеса, но в одиночку она не справится. Ты нужен Мэдисон, а она нужна тебе.
— А ты, оказывается, еще и романтик.
— Мэдисон лучше.
— И как ты это представляешь?
Я почесал грудь. Раны почти зажили, но я каждый день все еще видел розовые шрамы и точки в тех местах, где были швы.
— Если ты не будешь подавать иск, то и окружной прокурор не станет выдвигать обвинение. Я устроил так, что ее осмотрел известный психиатр, и он пошлет окружному прокурору заявление о том, что она невиновна. Ее выпустят под твою опеку.
— Ну, не знаю…
— Доверься мне. Я хочу, чтобы мои друзья были счастливы.
— Мне надо все обдумать.
Этим я и занялся, возвращаясь домой пешком. День стоял замечательный, полный осенней свежести, а солнце грело ровно столько, чтобы ветерок оставался прохладным. И у меня была куча времени, чтобы поразмыслить о жизни, хитромудрых искинах и паршивой работе.
Действительно, Мэдисон не убила меня, когда ей подвернулась такая возможность. Ей бы это не составило труда, пока я бился на полу наподобие выброшенной на берег рыбины. С другой стороны, если бы соседи не вызвали копов, успевших вовремя прервать ее истерику, она вполне могла завершить начатое. Но если честно, то удар ногой в пах оказался больнее резаных ран на груди. А единственный колющий удар лишь скользнул по ребрам.
Была ли это вообще серьезная попытка убийства?
И смогу ли я когда-либо ей довериться?
Когда я вернулся домой, Мэдисон сидела на краешке моей кровати. Я и забыл, что у нее остался ключ.
— Мне было так приятно, что ты прислал лимузин, забрать меня из больницы. Жаль, что тебя срочно вызвали на работу, и ты не смог меня встретить.
Она уставилась на свои босые ноги, и это невольно привлекло мое внимание к ее лодыжкам и запястьям. Там все еще виднелись желтые полосы в тех местах, где ее привязывали к койке ремнями.
Боб знал, что я смогу игнорировать состояние Мэдисон, пока она в больнице. И еще мой старый друг знал меня достаточно хорошо и не сомневался: я никогда не вышвырну ее из дома.
Короче, я жертва собственной бесхребетности.
— Извини, что не мог тебя навещать. Ты ведь знаешь, сколько времени отнимает моя работа. — По спине потекли ручейки пота.
— А я рада, что ты вернулся домой до четырех. Я должна принимать таблетки в четыре, потом в десять вечера и в восемь утра. Ни минутой раньше или позже. И еще меня выпустили с условием, что я буду каждый день приходить в больницу, а они станут проверять, принимаю ли я лекарства.
— У тебя никогда не было проблем с расписанием.
Первой странностью, которую я заметил в Мэдисон, это ее навязчивое желание сесть ужинать ровно в семь часов.
Она взглянула на часы, потом на будильник возле кровати.
— Когда я принимаю лекарство, то потом часа на два превращаюсь в зомби. А я хотела, чтобы голова у меня оставалась ясной, и я могла сказать, как я страдала из-за того, что… поранила тебя.
— Это уже в прошлом.
— Я не виновата, честно. Я приняла лекарство, но аптекарь что-то напутал в рецепте.
— Понимаю.
— Если бы не твои звонки в больницу, я не поправилась бы так быстро. Врачи и медсестры просто восхищались твоим великодушием.
Отлично, значит, Боб сумел имитировать мой голос. И что он успел ей наобещать?
Она подошла к углу, куда я сложил коробки Хитер. Каждый ее шаг отдавался у меня в голове тиканьем часового механизма бомбы.
— А я и не знала, что тебя нравятся такие штучки. — Она повертела на пальце отороченные мехом наручники и хрипловато рассмеялась.
— Я… я купил это все на распродаже. Э-э-э… к Хэллоуину.