Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой

Мне не хотелось даже стоять рядом с Дженни Хоббс после того, как та заколола Нэнси. Мне было неинтересно знать, почему она это сделала; мне хотелось домой, сесть перед камином, в котором ревет огонь, как это обычно бывает у Бланш Ансворт, заняться своим кроссвордом и забыть про убийства в отеле «Блоксхэм», они же убийства под монограммой, или как их еще там.

Зато любопытства Пуаро с лихвой хватало на нас двоих, и его воля была сильнее моей. Он настоял, чтобы я остался. Это же мое дело, сказал он, – значит, я должен довести его до конца аккуратно. И он сделал руками такой жест, словно расправлял какую-то невидимую обертку: можно было подумать, что расследование убийства – это посылка, нуждающаяся в тщательной упаковке.

Итак, несколько часов спустя мы с ним уже оказались в маленькой квадратной комнатке в Скотленд-Ярде, где через стол от нас сидела Дженни Хоббс. Сэмюэла Кидда тоже арестовали, его допрашивал Стэнли Бир. Я предпочел бы сам заниматься Киддом: хотя тот и был мошенник и во всех отношениях гнусный тип, зато у него я ни разу не слышал голоса, гасящего все надежды, как у Дженни.

Что до голосов, то меня поразил Пуаро, когда он обратился к Дженни почти с нежностью:

– Почему вы это сделали, мадемуазель? Зачем нужно было убивать Нэнси Дьюкейн, с которой вы так долго были союзницами и подругами?

– Нэнси с Патриком были любовниками во всех смыслах этого слова. Я узнала об этом лишь сегодня. Раньше я всегда думала, что мы с ней равны: обе любили Патрика, но знали, что никогда не сможем быть с ним так – и никогда с ним так не были. Все эти годы я верила в то, что их любовь была чистой, но это оказалось ложью. Если бы Нэнси по-настоящему любила Патрика, она не превратила бы его в прелюбодея и не бросила бы тень на его репутацию.

Дженни смахнула слезу.

– Думаю, я оказала ей услугу. Вы же слышали, как она говорила, что хочет воссоединиться с Патриком. Ну вот я и помогла ей, разве нет?

– Кэтчпул, – обратился ко мне Пуаро. – Помните, когда мы нашли кровь в номере 402 отеля «Блоксхэм», я говорил вам, что мадемуазель Дженни уже не спасти?

– Да.

– Вы думали, я решил, что она мертва, но вы меня не так поняли. Видите, я уже тогда знал, что Дженни не поможешь. И боялся, что она уже совершила ужасные дела, которые гарантировали ее скорую гибель. Вот что я имел в виду тогда.

– Я умерла вместе с Патриком, во всех смыслах, – тем же тоном сплошной безнадежности продолжила Дженни.

Я понимал, что у меня есть лишь один способ пережить этот ужас, а именно сконцентрироваться на вопросах логики. Решил ли Пуаро загадку? Похоже, что да, но я по-прежнему блуждал во тьме. Кто, например, убил Харриет Сиппель, Иду Грэнсбери и Ричарда Негуса и для чего ему это понадобилось? Эти вопросы я задал Пуаро.

– А, – сказал он, улыбаясь с таким удовольствием, точно я напомнил ему о шутке, над которой мы когда-то смеялись вместе. – Я понимаю, в чем ваша трудность, mon ami. Вы долго слушаете разглагольствования Пуаро, и вдруг, когда до конца остается всего несколько минут, происходит еще одно убийство, и вы остаетесь без ответов, которых так долго ждали. Dommage.

– Пожалуйста, расскажите мне все сейчас, и пусть dommage на этом и кончится, – произнес я, как мог, настойчиво.

– Все довольно просто. Дженни Хоббс и Нэнси Дьюкейн сговорились, при поддержке Сэмюэла Кидда, убить Харриет Сиппель, Иду Грэнсбери и Ричарда Негуса. Однако Дженни, сотрудничая с Нэнси, притворялась, будто участвует совсем в другом заговоре. Она позволила Ричарду Негусу считать себя его союзницей.

– По мне, это совсем не так уж просто, – сказал я. – И даже напротив, довольно сложно.

– Нет-нет, друг мой. Vraiment[59], это еще не все. Сейчас вам трудно примирить между собой две версии одной истории, но вам станет гораздо проще, если вы изгоните из своей памяти все, что Дженни рассказала нам в доме Сэмюэла Кидда, где мы ее навестили, – забудьте это совсем. Это была ложь, от первого слова до последнего, хотя не сомневаюсь, что некоторые элементы правды в ней все же присутствовали. Самая лучшая ложь всегда основывается на правде. Через минуту Дженни сама расскажет вам все как есть, ведь ей теперь нечего терять, а пока позвольте сказать вам заслуженный вами комплимент. Именно вы, и никто другой, помогли мне увидеть вещи в их истинном свете – там, на кладбище в Грейт-Холлинге, у церкви Всех Святых.

Пуаро повернулся к Дженни и сказал:

– Ложь, которую вы сказали Харриет Сиппель о том, что Патрик Айв якобы берет с прихожан деньги за сообщения от их любимых, которые скончались, и что Нэнси Дьюкейн приходила в его дом ночами именно за этим – в надежде получить весточку от своего покойного мужа Уильяма. Ах, сколько же раз Пуаро слышал эту гнусную, отъявленную ложь!.. Много, много раз. Вы сами на днях сообщили нам, мисс Хоббс, что выдумали эту ложь в минуту слабости, от ревности и обиды. Но это-то как раз и есть ложь!