Эрик Сати

Это удивительно, но Сати удавалось очень продуктивно работать в течение этих трудных месяцев. В июле 1917 года, без сомнения, вдохновившись предстоящими тяготами судебного процесса, Сати сочиняет «Бюрократическую сонатину» – пьесу для фортепиано, пародирующую одно из самых известных произведений для начинающих пианистов – Сонатину Op. 36, № 1 Муцио Клементи. Пародия Сати включает прямые цитаты из оригинального сочинения, а также целые куски переработанного тематического и гармонического материала сонатины. Юмористический аспект усиливается включением в ноты текста, в котором повествуется об одном дне бюрократа и есть даже «соседское пианино, на котором играют что-то из Клементи». Это была последняя из серии юмористических фортепианных пьес, и в дальнейшем для фортепиано Сати сочинит еще только один цикл – «Ноктюрны», в 1919 году, в совершенно иной эстетике, где нет ни текста, ни музыкальных цитат.

В августе Сати возвращается к «Сократу», но сильно не продвигается. К следующему апрелю композитор все еще пишет критику Анри Прюньеру, что «работа идет ‹…› это возврат к классической простоте и современной чувствительности. Я обязан этим возвратом – очень своевременным – моим “кубистским” друзьям. Благослови их господь!»[161] Возможно, что фрагменты сочинения Сати играл княгине весной, а известная сопрано Жанна Батори, исполнявшая премьеру «Трех мелодий» на концерте из произведений Сати и Гранадоса у Бонгар в 1916 году, пела «кусочек третьей части» «Сократа» у себя дома в июне[162]. Концепция Сати продолжала развиваться, в какой-то момент он решил использовать детский хор, но первое исполнение «Сократа» в салоне княгини Полиньяк в феврале 1919 года состоялось силами Жанны Батори и самого Сати, исполнявшего партию фортепиано. Месяц спустя, 21 марта 1919 года, Сати аккомпанировал сопрано Сюзанне Балгери – они исполняли «Сократа» в книжном магазине «Дом друзей книги» Адриены Монье на левом берегу Сены перед толпой слушателей, среди которых были Брак и Пикассо, Жид и Джеймс Джойс, Стравинский, Пуленк и Мийо. Один из самых колоритных летописцев этого времени, Морис Сакс, оставил воспоминания об этом вечере:

Мы заранее не знали, что нас ждет в магазине в этот вечер и какое развлечение под названием «Сократ» нам приготовил серьезно-курьезный Сати ‹…› по правде говоря, слезы стояли в глазах большинства тех, кто слушал о смерти Сократа ‹…› [Мы] были свидетелями этого феномена, о котором так много пишут в художественных хрониках, но который на самом деле столь редок: откровение[163].

Сакс был не единственным, кто почувствовал нечто новое в «Сократе». Эта «симфоническая драма в трех частях с голосом», сочиненная для ансамбля деревянных духовых, валторны, трубы, арфы и струнных и женского голоса (или голосов; партитура предполагает возможность исполнения несколькими певцами – от одного до четырех). Текст – три фрагмента из диалогов, а именно хвалебная речь Алкивиада Сократу на пиру, разговор между Сократом и Федром на скамье на берегу реки Илисс и отчет Платона о смерти философа. Эти три фрагмента не столько представляют собой связный рассказ, сколько создают настроение, стоически спокойное, классическое по сути и абсолютно трагическое. Музыка Сати соответствует этому настроению – статический ритм, медленный пульс и структура остинато дополняются волнообразной, похожей на речь вокальной линией. Гармонии основаны на открытых интервалах, прежде всего на чистых квартах, а оркестровка поддерживает монохроматический эффект. Как метко заметил Пуленк, «Сократ», «чистый как бегущая вода», отметил «начало горизонтальной музыки, которая наследовала вертикальной музыке»[164].