Эрик и его редакторы

Вскоре его позвали в агентство элитной недвижимости, ещё через год он перешел на руководящую должность, самостоятельно проведя набор сотрудников в свой отдел. Он забрал маму в другой город, она завела новые знакомства, и через пару месяцев от извечной печали в её глазах остался лишь нежный след. Эрик взял на себя попечение о её многочисленных родственниках, от помощи которым отказался отец. Общение с ним прекратилось, но Эрик частенько воображал его свидетелем своих успехов.

Заводить романы он не решался. Ему казалось, что с его стороны это нечестно, что он весь ненастоящий, искусственный и для любви непригоден. Несколько раз он знакомился с девушками по рекомендации личного консультанта – точнее, девушки знакомились с ним. Общение получалось натянутым, девушки обижались и пропадали.

А потом появилась Нора.

Наматывая круги под проливным дождем, Эрик вспомнил, что они познакомились в похожий день, три года назад. Он ехал на деловую встречу, когда личный консультант дал рекомендацию зайти в кафе, где находилась девушка, которая могла бы его заинтересовать. Эрик подумал, что консультант барахлит: ведь он только что торопил его на переговоры, начав загодя подбирать костюм, и нудил, что сейчас пойдёт дождь и возникнут трудности на дорогах. Стоп, да он же полгода назад отключил эту функцию. До указанного кафе оставалось меньше километра, когда ЛК снова завёл разговор о девушке.

– А на встречу опоздать уже не страшно? – уточнил Эрик.

– Уже не страшно, – был ответ.

Эрик рассмеялся и притормозил.

Это было обычное ретро кафе с деревянной мебелью, пыльными желтыми люстрами, насквозь пропахшее кислым кофе. За одним из столиков сидела, склонившись над бумажной книгой, миниатюрная девушка. Лицо её закрывали длинные, каштановые волосы. Она даже не подняла головы, когда он вошёл, нарочно хлопнув дверью – неужели делает вид, что не предупреждена о возможной встрече?

– Добрый день!

Нора подняла на него большие, тёмные глаза. Эрик смутился.

– Мой ЛК рекомендовал с вами познакомиться, хотя я давно отключил эту функцию, и я подумал, возможно…

– Странно, я не пользуюсь ЛК, как же он мог меня рекомендовать? Может, это ошибка?

– Да, скорее всего, я и сам так думал, но стало любопытно…

Нора понимающе кивнула и продолжила чтение.

– А почему не пользуетесь ЛК? – неожиданно для себя поинтересовался Эрик.

– Отец запретил.

– Но вы вроде уже… хм… не ребёнок.

– Я предпочитаю его слушаться, – улыбнулась Нора, ничуть не сердясь на такое нахальство.

Эрик вышел в задумчивости, угодил ногой в лужу и удивился тому, что даже не выругался.

– Кажется, я опаздываю, ты не волнуешься? – спросил он у ЛК, сев в машину.

– Нет, я уже сообщил, что вы не придёте, возвращайтесь в кафе.

И Эрик вернулся, пожаловался, что ЛК будет его ругать, полюбопытствовал о книге…

И опомнился лишь поздно вечером, когда они прощались недалеко от её дома и Нора восхищалась энциклопедичностью его знаний.

– Ты прям ходячая библиотека, а ещё говорят, что у нашего поколения память намного хуже, чем у наших бабушек и дедушек.

– Мне отредактировали ген, ответственный за силу памяти. И не только его.

– Ничего себе! – изумилась Нора. – Как интересно!

– Ничего интересного. Хороший ЛК знает больше.

Заметив обреченность на его лице, Нора взяла его за руку.

– Да брось! Ты же не гибрид!

– Почти.

– Что за глупости! Вот мне много хорошего от папы досталось и что – это разве моя заслуга?

У Эрика не хватило сил настаивать.

А потом был совершенно чудесный месяц, лучший месяц в его жизни. Его детектор лжи радостно молчал, не улавливая у Норы ни одной фальшивой интонации – только милое кокетство.

Нора оказалась дочерью генерала Фрэнсиса Данза, гениального военного изобретателя, разработчика системы защиты личных данных, ретрограда, непримиримого противника законодательных послаблений в области генного редактирования, которые лоббировал отец Эрика. И узнав фамилию будущего зятя, генерал потребовал у дочери прекратить с ним общение, но на сей раз Нора его не послушалась. Это накладывало отпечаток на их отношения, лишало их прежнего полёта.

– Я уже пять лет не общаюсь с отцом, – говорил Эрик, поймав ее погрустневший взгляд. – И ничего.

– Но тогда ты тем более должен понимать меня, – возражала Нора.

– Я понимаю, – неуверенно отвечал он.

– Почему же просто не посочувствовать?

Эрик не знал, что ответить, она сама подходила к нему, и он гладил ее длинные, мягкие волосы, желая прогнать эту непрошеную грусть.

Общение Норы с отцом возобновилось лишь через год после того, как они с Эриком решили жить вместе. Эрик не хотел с ним встречаться, но Нора настаивала. Это были мучительные вечера в гостях у Данзов. Эрик старался молчать и не замечать, как его буравят прищуренные, светло-серые глаза генерала. Он напоминал ему школьных учителей и приводил в бешенство. Накопленное за вечер раздражение выплёскивалось на Нору, и тогда звучало это жуткое «я не узнаю тебя».