Эрик

Так постепенно и шло решение задач — где собственной головой, где советом, но всегда результативно. Но были не только технические трудности. Очень сложной и совершенно нетехнологической задачей в вопросах внедрения гигиены оказалась Морриган. Она сопротивлялась до последнего. Ему даже пришлось выхватить саблю, когда она, зажатая в угол, попробовала убежать, и пообещать зарубить, если она не подчинится. Сначала она ужаснулась, а потом упала на пол и заревела. Но после того как Эрик убрал саблю, аккуратно обнял её и вежливо объяснил, зачем всё это нужно, она заставила себя раздеться и залезть в выделенный под мытьё большой тазик. Думаете, это было внесение эротической сцены? Да чёрта с два — это была демонстрация тяжёлого и весьма «ароматного» труда. Как и предполагалось, самой страшной во всех отношениях была первая помывка. Бедняжка дрожала как осиновый листок, раздеваясь догола в комнате наедине с мужчиной. Честно говоря, она вообще очень редко раздевалась, даже при тех немногих омовениях, что она делала, стараясь оставаться в нижней одежде. А вот у парня была другая проблема — он чуть сознание не потерял от в прямом смысле сногсшибательного амбре, которое шло от неё без одежды, особенно от мест, заросших вьющейся растительностью. А когда туда попала тёплая вода, у него, бедняжки, даже глаза заслезились. В общем, отмыл он её до скрипящей кожи. А потом заставил лечь на постель и безжалостно соскрёб массивно разросшийся накопитель запахов. Что под мышками, что между ног. В этом деле ему помогла заранее припасенная бритва и кусочек мыла. Бедная женщина никогда в своей жизни даже не слышала о таких вещах, а потому, естественно, подумала, что сейчас будет секс, но не угадала. После таких миазмов Эрика совершенно не возбуждало голое тело весьма красивой и гармонично сложенной женщины. Слишком сильны были впечатления. Закончив, он выдал ей свежее, чистое белье и занялся собой. Увы, помогать она ему не стала, так как покраснела и отвернулась, увидев его голым. К её ужасу, такая процедура стала проходить каждый третий день.

Устойчивого результата в налаживании личной гигиены получилось добиться только ближе к зиме, не без сопротивления спутницы, которая долго воспринимала все эти помывки как форму приставания и удивлялась тому, что Эрик не переходил «к делу». Но она ошибалась в своих выводах, так как наш герой думал исключительно о создании на своей территории комфорта и профилактике инфекционных заболеваний — как-то не радовала его перспектива обычного отравления. Плюс ко всему сознание тридцатилетнего мужика помогало не слетать с катушек при виде красивой обнажённой женщины. Так что он держался, а она потихоньку начинала воспринимать всё происходящее как нормальное и само собой разумеющееся. Да и отношение менялось — она стала видеть в своём спутнике не взбалмошного и озабоченного парня, а вполне зрелого мужчину, и потому её чувства к нему прогрессировали от благодарности за спасение жизни к уважению и почтению. С продуктами питания оказалось всё намного проще и без каких-либо недоразумений. Готовили и питались у себя дома, так что пищевые отравления и их следствие в виде дизентерии перестали их мучить.

Завершив целую веху в налаживании своей жизни в новом мире, Эрик перешёл к очень важной задаче — поиску инструментов, так как нормального доспеха теми колотушками, что использует Готфрид, не сделать. Вы будете смеяться, но он до сих пор использовал плохенькие каменные кувалды, так как нормальных из металла ещё делать не умели, а железо железом ковать будет напоминать ковку пластилина пластилином. Короче, побеседовав с одним ювелиром, барон узнал, что семья Сольвати в Венеции держит хорошую ювелирную лавку, где можно приобрести довольно прилично нефрита, который достался ей как оплата одной сделки, а расходиться совсем не хочет, ибо довольно дорог и как драгоценный камень не эффектен. Сразу смекнув, что от упокоенного им Стефана ему идёт двойная польза, он решил написать письмо его семье, где описал, что их ювелирная лавка была ему рекомендована их родственником, и он желает заказать у них ряд кузнечных инструментов из нефрита. Там же он приводил простые эскизы с размерами, описания и цену, которую хотел бы положить за эти изделия. С ценой он поступил хитро. Узнав у вышеупомянутого ювелира весь расклад, он предложил цену на пятую часть меньше стоимости необработанного нефрита, но объём заказа был очень соблазнителен. Отправив с курьером письмо семье Сольвати, он уже через неделю беседовал с их торговым эмиссаром, который привёз образцы материала и имел поручение обговорить сделку, заключить договор и получить задаток.

Весной Эрик уже работал в кузнице только со шлемами — его интересовала техника обработки сложных пространственных деталей в новых условиях. Уже к лету у него стали получаться превосходные наборные пространственные конструкции, например шпангельхельмы, которые Готфрид очень хвалил, ставя в пример Ульриху, всё ещё сидевшему на протяжке проволоки и кольчужном плетении.