Эрик

– Итак, я хочу, чтобы всем было абсолютно ясно, – заявил он. – Мне не нужны здесь никакие неприятности или чтобы вы звали стражников и так далее. Или чтобы вы вообще кого-то звали. Мы просто заберем эту юную особу и наконец отправимся по домам. В противном случае мне придется предать вас всех мечу, а я терпеть не могу такие вещи.

Впрочем, особого впечатления речь Виндринссея не произвела. Потому что его единственным слушателем был маленький мальчик, сидящий на горшке.

Виндринссей быстренько сориентировался в ситуации и без запинки продолжил:

– С другой стороны, если ты не скажешь, куда все подевались, я попрошу вот его, сержанта, как следует тебя отшлепать.

– Мама с Кэсси, – сообщил ребенок, посасывая большой палец. – А ты – господин Бука?

– Гм, вряд ли, – ответил Виндринссей.

– Господин Бука глупый. – Ребенок вытащил палец изо рта и с видом человека, подводящего итог всестороннему исследованию, изрек: – Господин Бука – бяка.

– Сержант?

– Сэр?

– Глаз с этого ребенка не спускать!

– Слушаюсь. Капрал?

– Сержант?

– Позаботься о парнишке.

– Да, сержант. Рядовой Ахейос?

– Да, капрал, – отозвался тот мрачным от дурных предчувствий голосом.

– Пригляди за пацаном.

Рядовой Ахейос оглянулся. Оставались только Ринсвинд с Эриком, и хотя это общеизвестная истина, что штатские во всех отношениях стоят на самой нижней ступеньке воинской иерархии, где-то сразу после полкового осла, выражение их лиц давало понять, что они не собираются выполнять ничьи приказы.

Виндринссей неспешно пересек комнату и, остановившись возле еще одной портьеры, прислушался.

– Мы могли бы столько рассказать ему, – прошипел Эрик. – О том, что с ним случились – то есть еще случатся – самые разные вещи. Кораблекрушения, чары злых волшебниц, вся его команда будет превращена в животных…

– Ага. А еще можно посоветовать ему отправиться домой пешком, – отозвался Ринсвинд.

Портьера с шорохом отодвинулась в сторону.

За ней оказалась женщина – пухлая, довольно симпатичная, хотя и слегка увядшая, в черном платье. На ее верхней губе проглядывался легкий намек на усики. Несколько детей разного роста пытались спрятаться у нее за спиной. Ринсвинд насчитал минимум семерых.

– Кто это? – спросил Эрик.

– Гм, – задумался Ринсвинд. – Я бы предположил, что это та самая Элинор Цортская.

– Не валяй дурака, – прошептал Эрик. – Она выглядит как моя мама. Элинор была гораздо моложе и…

Тут голос его сорвался, и Эрик, чтобы внятно выразить свои мысли, сделал несколько волнообразных движений руками, обрисовывая соблазнительную фигуру женщины, – вот только нарисованная им женщина вряд ли смогла бы ходить.

Ринсвинд постарался не встречаться глазами с сержантом. – Ага, – немного покраснев, сказал он. – Ну, ты понимаешь… Э-э… Ты абсолютно прав, но, в общем, осада ведь… по всяким разным причинам… несколько затянулась.

– А это тут при чем? – возмутился Эрик. – Классики ни о каких детях не упоминали. Наоборот, они утверждают, что Элинор проводила все свое свободное время, бродя по башням Цорта и горько оплакивая потерянную любовь.

– Ну, какие-то слезы наверняка были, – согласился Ринсвинд. – Только, согласись, всю жизнь плакать не будешь, а там, на этих башнях, должно быть, ветер и холодно…

– Если долго бродить, точно простудишься, – кивнул сержант.

Какое-то время Виндринссей задумчиво рассматривал женщину, а затем, поклонившись, спросил:

– Думаю, тебе известно, зачем мы здесь, госпожа?

– Если вы прикоснетесь к кому-нибудь из детей, я закричу, – отрезала Элинор.

Совсем недавно Виндринссей продемонстрировал поразительные партизанские способности. Он так ловко проник во вражескую крепость… В общем, если бы заранее подготовленная, проработанная речь пропала зря, было бы очень обидно.

– Прекрасная дева, – начал Виндринссей. – Мы пережили множество смертельных опасностей ради того, чтобы спасти твою красоту, вернуть тебя к твоим родным и… – голос его дрогнул, – и близким. Но… Э-э… По-моему, все это зря, да?

– Ничего не могу поделать, – заявила Элинор. – Осада была ужасно долгой, а царь Мавзолей был так добр, и, кроме того, Эфеб мне всегда не нравился…

– Но куда все подевались? Не считая тебя. Я имею в виду цортцев.

– А сам-то как думаешь? Все на стенах, бросаются камнями.

Виндринссей в отчаянии воздел руки.

– Слушай, ты что, не могла черкнуть нам хотя бы пару слов? Ну, как-нибудь известить, мол, всем спасибо, все свободны. Пригласила бы на крестины, мы бы поняли намек.

– Но… Мне показалось, вы так радовались возможности поразмяться… – пожала плечами Элинор.