Эпоха пара

— Колхоз? — переспросил Федор. — А, ну так и есть, коллективное хозяйство.

— А продукты кто распределяет с урожая? Что тут у вас, трудодни или как-то по-другому учитываете? — снова поинтересовался Леха.

— Распределяет староста. Как учитывает, не знаю, но никого пока не обижал, — отозвался кузнец.

— Все-таки непонятно. Один, к примеру, в поле, а второй дома остался, не знаю, хлеб испечь, постираться… — предположил Санька.

— Нет, я же говорил, — перебил его кузнец. — Хлеб печет пекарь, на всю деревню. Он же и муку мелет. И живет на мельнице, рядом с плотиной.

Санька достал из наплечной кожаной сумки и развернул лист бумаги.

— Это что у тебя? — полюбопытствовал Федор.

— Карта. Тут же до вас уже проходили скауты, прежде чем выбрали место под деревню, — сказал Санька. — Правда, она неполная, тогда ни запруды не было, ни мельницы, ни самой деревни. Ты вперед иди, мы пока осмотримся и позже подойдем.

Кузнец взялся за тележку и направился дальше по дороге.

— Постой, я забыл совсем. — Санька достал тоненькую пачку газет. — На, раздашь народу, пусть новости почитают.

Федор свернул газеты и засунул за пазуху, после чего отправился в деревню. Скауты сбились в кучку.

— А чего встали? — спросил Георгий. — Шли бы с ним…

— Надо договориться, что будем делать в деревне, — пояснил Санька. — И все равно изменения в карту надо внести, там чуть дальше холмик на берегу, оттуда будет видно все вокруг. Двигаем туда.

— Да что тут думать, идем в деревню, берем старосту, ведем в крепость, — предложил Леха, направляясь на вершину невысокого холма.

— Не так быстро, — осадил его Санька. — Кузнец сказал, их шестеро было, четверых вроде взяли. Кроме старосты, надо бы прихватить и подельника, а если он не один, то и всех, кто с ними связан.

— И что, староста так и будет сидеть и ждать, пока за ним конвой придет? — спросил Георгий. — Он же не дурак, наверное, раз деревню под себя подмял, да и селяне, скорее всего, уже всем рассказали, что их делегатов в крепости задержали.

— Сейчас кузнец доберется, скажет, что завтра их отпустят, — высказал свое мнение Санька. — Это всех успокоит. Правда, ненадолго. А мы пока отсюда посмотрим, не побежит ли кто. Тут вроде одна дорога, на север. Со всех сторон поля, видно далеко. Дальше дикие земли, там на сто километров нет никого. Бежать в лес? Смысла никакого. Мне кажется, они будут ждать новостей из крепости, или возвращения своих людей, или известия о покушении на майора.

— Зачем им майора убивать? — спросил Леха. — Бессмыслица какая-то.

— Крестьянский бунт, бессмысленный и беспощадный, — продекламировал Георгий. — Ка-ак даст дубиной!

— Ты это сам придумал? — повернулся к нему Леха.

— Нет, мне это в школе Лев Толстой сказал. Или не мне… Но сказал точно он.

— Пока мы всего не знаем, — пожал плечами Санька. — Может, это случайно получилось, у мужика кукушку сорвало, начал с ножом бросаться. А может, планировали Командору гадость сделать, да руки коротки, решили на тете Анне отыграться. Вы вот что — если в деревне увидите знакомое лицо, не надо сразу к нему бросаться с криками: «А я тебя помню, ты пароход штурмовал» или «Я от тебя убегал, когда ты замок в осаду брал». Морду кирпичом, типа не узнал, и мне доложить. Если таких найдем, ночью по-тихому вяжем и прячем, пока всех не переловим.

— Думаешь, это урки питерские? — спросил Георгий.

— А почему нет, их тогда много разбежалось. Так, вот мы и на холмике, что видно?

Река, вдоль которой они двигались последние несколько сотен метров, вытекала из водостока в перегородившей течение рукотворной дамбе. По верху дамбы шла тропинка на другой берег, а со стороны деревни впритык к берегу стояло здание мельницы. Выступающее за край дома здоровое колесо с опущенными в поток воды деревянными лопатками было неподвижно, мельница не работала. За плотиной разлилось небольшое озерцо, по одному берегу которого, сразу за мельницей, и встала деревня Дальняя. Дорога из крепости проходила мимо дамбы и поворачивала в поселение, став единственной улицей. Дома стояли по обе стороны, достаточно широко, далеко друг от друга, не теснились, за ними прятались огороженные плетнями личные участки. Садов и плодовых кустов не наблюдалось, если они и были, то не успели вырасти за год. А вот на улице и в нескольких дворах сохранились почему-то не вырубленные высокие деревья. Вокруг деревни лежали общинные поля. А за ними начинался густой зеленый лес, отгородившийся от полей полосой кустарника и невысокого подлеска.

— Тут рыбалка, наверное, хорошая, — мечтательно произнес Леха. — И ходить далеко не надо, прямо рядом готовое озеро.

— Дамба невысокая, мельница с нижней подачей воды, — отмечал на карте Санька. — Для лесопилки не годится, слишком слабая.

— Семнадцать дворов, — посчитал Георгий. — Почему они все с одной стороны?

— С другой берег пологий, весной заливает, — предположил Санька. — Потом в деревне спросим.

— По дороге идет кто-то, — сообщил Леха.

— Я вроде все отметил, уточним позже детали. — Санька свернул карту. — Пойдем навстречу, поздороваемся.