Эпицентр

Если Федя Маленский особо не изменился, так с показной небрежностью и сутулился, то Боря с момента нашей последней встречи чуток раздался в плечах и сбросил часть лишнего веса. Совсем уж стройным и атлетичным не стал и по-прежнему заслуженно мог именоваться толстозадым, только вот теперь назвать его так в лицо решился бы далеко не всякий. Меня это обстоятельство нисколько не порадовало.

Остальные курсанты тоже заметно подтянулись и окрепли; на Машу Медник десантники и егеря так и вовсе пялились без зазрения совести, да и на долю постройневшей Вари приходилось немало заинтересованных взглядов. А вот на Матвея Пахоту поглядывали не сказать, что с опаской, скорее — озадаченно; очень уж он выделялся на общем фоне мощным телосложением.

Боря поманил меня пальцем и гаденько улыбнулся; я совершенно непроизвольно нашарил заточку, но тут же заставил себя успокоиться и на провокацию поддаваться не стал, беспечно кивнул Василю, отошёл к авиадесантникам. Беседовавший о чём-то с Николаем Тарасовичем старшина Дыба посмотрел с нескрываемым удивлением, но ничего не сказал, оставил всё как есть.

Ну а потом стало уже не до разговоров. Разминка, гимнастические снаряды, полоса препятствий, марш-бросок на полигон, стрельбы. Меня в очередной раз отрядили к пулемётчикам, но пообщаться с Василем получилось только в самом конце, когда расположились по соседству и принялись чистить оружие.

— У вас никак пополнение? — уточнил я, имея в виду пятёрку незнакомых юношей и двух барышень, принадлежность которых к учебному отделению выдавали нашитые на шевроны буквы «К».

— Ага, — подтвердил Василь, вытер тыльной стороной ладони пот со лба и перепачкался машинным маслом. Выругался, начал приводить себя в порядок и пояснил: — Очередных залётчиков на испытательный срок определили. И ещё несколько партий на подходе, говорят. Из тех, кто с частниками контракты подписал, насколько понял. А у нас один теперь даже с седьмого витка, представляешь?

— Да ты что? — хмыкнул я и поинтересовался: — Федя их под себя уже подмял?

Василь, конечно же, понял подоплёку моего вопроса и покачал головой.

— Не всё так просто. Барчук как заместитель командира отделения в авторитете, но на побегушки к нему только один пошёл. Митя Жёлудь. Да вон он — мелкий и щербатый.

Я повернул голову и пригляделся к невысокому пареньку, жилистому и подвижному будто капля ртути.

— Характер — дрянь, в каждой бочке затычка, — поведал мне бывший сосед по комнате. — Точно доиграется когда-нибудь. Мишу вчера так допёк, что тот его прилюдно разрядом шибанул. Если б не выезд на Кордон, сидел бы сейчас наш умник на гауптвахте.

Удерживаемый Поповичем потенциал ощущался вполне явственно, никто другой из отделения запасти впрок сверхэнергию не удосужился, но Миша меня не интересовал, и я продолжил расспросы о новобранцах.

— А остальные что?

— Девчонки, сам видел, страшненькие. Пацаны — ни рыба, ни мясо. Давить на себя вроде не дают, но и в бутылку стараются не лезть. Присматриваются пока. Их не так давно перевели. А вот Макс Бондарь — тот да. Уже успел с Федей схлестнуться, даже от старшины за это огрёб. Но он сам по себе держится, в чужие дела не лезет.

— Что за Макс?

— Ну тот, с седьмого витка. Его в училище определили, он месяц там кантовался, потом скандал устроил. Не его, мол, это. Не затем инициацию проходил, чтобы норму прибыли капиталистам обеспечивать. Его к нам и отправили от греха подальше. Но он не из «Пролетарских советов» — зуб даю. Слишком холёный, да и с нашими «псами» общего языка не нашёл.

Мне Максим в мятой и влажной от пота полевой форме холёным вовсе не показался. Парень и парень. Среднего роста, светловолосый, спортивный. Стрелять толком не обучен, но винтовку на весу держал вполне уверенно, ствол из стороны в сторону не гулял, как у некоторых.

— Не скаут точно, — уверил меня Василь. — Может, из ваших — из февралистов?

— Может, — предположил я без всякой, впрочем, заинтересованности.

Тут прибежала Варя, чмокнула меня в щёку и радостно объявила:

— Меня на дополнительные занятия по стрельбе записали! А ещё у нас в половине шестого инструктаж по вхождению в резонанс будет. Я так волнуюсь!

— Да ерунда! — махнул я рукой, но, прежде чем успел поведать о своих достижениях на этом поприще, на стрельбище прикатили три легковых вездехода.

Из автомобилей начали выбираться офицеры, кто-то из дежурных громогласно рявкнул:

— Смирно!

Построились, вытянулись, расслабились чуток на команде «вольно», но только самую малость, поскольку почтили нас своим вниманием очень уж важные персоны, точнее — очень важными были некоторые из них. Например, комиссар Хлоб и майор с эмблемами автобронетанкового дивизиона — не иначе наш комбат. Компанию им составляли два капитана: Хороняка — тот самый егерь, который наотрез отказался включить меня в свою учебную команду, и Городец, а на заднем плане маячил старший дознаватель Друза. Трофим Фёдорович и вовсе не стал отходить от вездеходов, прямо там и закурил. В своём синем рабочем комбинезоне он в любом случае смотрелся бы в компании офицеров корпуса натуральной белой вороной.