Эпицентр

Так дальше и пошло: Полина проводила очередной приём, а Николай Тарасович втолковывал мне его принципы, при этом он не только говорил о характере сверхэнергетического воздействия и способах противодействия им, но и очень подробно пояснял разные аспекты приложения физических усилий.

С управлением гравитацией я ещё не разобрался, так что самому бросить Полину возможности не представилось, зато получилось потыкать учебным ножом в Карпа.

— Надо оценить твой уровень, — заявил прапорщик и дал отмашку: — Начали!

Сухопарый ефрейтор-десантник вышел против меня без оружия, но я с нападением спешить не стал, выставил перед собой деревянный брусок, призванный изображать нож. Кое-каких теоретических познаний на этот счёт за последние две недели понахвататься успел, а вот практики катастрофически не хватало, это и сыграло свою роль. С тычком я самую малость запоздал. Но именно что — лишь самую малость.

Стоило только десантнику приблизиться, я резко шагнул ему навстречу и прикрылся левой рукой, будто невзначай загородив корпусом правую. Ефрейтор немедленно ухватил меня за запястье и дёрнул на себя, тогда-то я его и ткнул. Увы, ткнул недостаточно быстро, чтобы Николай Тарасович остановил схватку, и мгновенье спустя я оказался на земле с заломленной рукой. С заломленной рукой и ртом, полным песка. Так себе сочетание.

— Поздравляю тебя, Поликарп! — торжественно объявил прапорщик. — Ты убит!

Десантник мигом прекратил удерживать меня и выпрямился.

— Как так? — удивился он.

— Удар пропустил?

Ефрейтор кинул на меня взгляд, далёкий от дружелюбия, и виновато понурился.

— Не уследил, ага…

— Поторопился и на левую руку его клюнул, а он тебе в подмышечную впадину ножик сунул. Положим, после такого ты бы противника всё же скрутил, но и сам бы с ним рядышком прилёг.

Глафира басовито рассмеялась.

— Это ты, Карпуша, дал маху!

Ефрейтор развёл руками и беспечно улыбнулся.

— Бывает!

— Всё бывает, но что-то только раз в жизни! — шикнул на него Николай Тарасович и обратил своё внимание на меня. — А теперь поведай нам, Пётр: это у тебя случайно получилось или намеренно?

Врать я не решился, да и смысла особо не видел, признался, как на духу:

— Учили. — И сразу добавил: — Немного. В теории…

— И кто же? — полюбопытствовал инструктор.

— Один прапорщик в комендатуре… — уклончиво ответил я.

— Никак Михал Дмитрич?

Оставалось лишь кивнуть.

— И как он? Всё квас глушит в безмерных количествах? Не опух от него ещё?

— Глушит. Не опух. Он на складе…

— Да знаю я, — отмахнулся Николай Тарасович и указал на меня своим помощникам-подопечным. — Кадр-то у нас перспективный! Михал Дмитрич кого попало учить не станет!

Я попытался пояснить, что дело в назначенном наказании, но этого лепета никто и слушать не стал. Перспективный — не перспективный, загоняли меня до седьмого пота. Сначала Поликарп за свою первоначальную промашку реванш взял, затем Иван Воронец удары ставить начал, заодно поправляя огрехи техник закрытой и открытой рук. Что понравилось больше всего — мне и на мне показали возможности управления кинетической энергией в рукопашных схватках. Уметь превратить внутренности противника в фарш выплеском сверхсилы — это здорово, но применимо далеко не всегда, а вот способность откинуть от себя противника импульсом представлялась в высшей степени актуальной. Жду — не дождусь с Боренькой в спарринге сойтись…

Тренировка затянулась, с площадки я в итоге чуть ли не уполз. Принял душ, доковылял до госпиталя и поужинал в столовой, затем поколебался немного и, вызнав у вахтёра расположение библиотеки, отправился на поиски этого храма знаний. Нужно было прояснить момент с заземлением. Да и рановато спать ложиться, не сидеть же в комнате одному до самого отбоя.

Часть первая. Глава 5

Глава 5

Дальше, сам не заметил, как втянулся в рутину. После утреннего построения рвал жилы на тренировке, затем пытался проломить головой стену на занятиях в учебной части. Первое — буквальным образом, второе — лишь фигурально, но с тем же предсказуемым результатом. Увы, продвижение к пику румба совершенно неожиданным образом приостановилось, выдать мощность выше двадцати восьми киловатт я попросту не мог. С управлением кинетической энергией ситуация сложилась аналогичная: кое-какие подвижки имелись, но столь мизерные, что при одной мысли об этом начиналась изжога.

И на одну лишь невосприимчивость к гипнокоду списать свои неудачи уже никак не получалось. Принцип был мне прекрасно понятен, просто не выходило направить импульс точно в требуемую точку, и всё тут. Вот с монетами — запросто. Их я теперь запускал в воздух дюжинами, и если поначалу они сталкивались и разлетались в разные стороны, то уже к субботе заставлял их висеть и даже кружить вокруг меня на протяжении десяти — пятнадцати минут. Но и тут имелось одно существенное ограничение: в момент первого импульса требовалось физическое касание.