Эпицентр

Как это изредка случалось и прежде, накатил приступ неконтролируемого бешенства, я подступил к тренажёру и со всего маху хлопнул ладонями по его бокам, выплеснул импульс, до упора вдавил силой мысли все стержни до единого и попытался вмять их дальше, но на это банально не хватило мощности.

Затуманенное злобой сознание очистилось, я отступил от тренажёра, перехватил взгляд инструктора и виновато развёл руками.

— Извините, Трофим Фёдорович. Такого больше не повторится.

Тот досадливо отмахнулся и потребовал:

— Ну-ка, повтори! Вдави и удерживай, сколько сможешь!

Я без всякого воодушевления повернулся обратно, дотянулся до сверхсилы и передал импульс всем стержням сразу, легко утопив их до предела. Продержался так несколько секунд, после чего отдельные кнопки начали гулять и процесс окончательно вышел из-под контроля.

— Очень интересно, — пробормотал Трофим Фёдорович и поскрёб плешивый затылок. — Эмоции или дистанция? — пробормотал он сам себе и требовательно прищёлкнул пальцами. — Ну-ка, обхвати его и повтори попытку!

Задавать неуместных вопросов я не стал, положил ладони на металлические бока агрегата, восстановил контроль над сверхсилой и сделал новый подход — надо сказать, куда более успешный. Нет, продержать стержни вдавленными получилось всё те же три-четыре секунды, только на этот раз они от начала и до конца оставались вжатыми до упора.

— Ага, ага, — покивал инструктор и отдал новое распоряжение: — А теперь утопи не до конца, а наполовину.

У меня вырвался тяжёлый вздох. Ну а как иначе? Прежде столь тонкое манипулирование тренажёром смог продемонстрировать лишь единожды — когда освоил технику алхимической печи.

Но — попробовал. Сначала переборщил, затем уменьшил силу импульса, и удивительное дело — отрегулировать расход энергии оказалось куда проще, нежели того стоило ожидать. Когда оборвался входящий поток, я повторил попытку и на этот раз сразу довёл стержни до нужной позиции, встали они тютелька в тютельку, как и должны были встать.

— Очень интересно! — хмыкнул Трофим Фёдорович и отрывисто скомандовал: — Пять-три!

Пятый стержень слева по вертикали, третий сверху по горизонтали. Я точно знал, что не сумею утопить озвученную кнопку, не задев с десяток соседних, но сделал это без всякого труда.

— Семь-два и три-восемь!

Выполнить новую команду так же оказалось на удивление просто, а затем инструктор велел отступить на шаг назад, и всё моё воодушевление будто корова языком слизала. Я прекрасно понимал, что и как нужно делать, но от недавней лёгкости в оперировании кинетической энергией не осталось и следа, вместо одной кнопки вдавил сразу полтора десятка.

— О-хо-хо, — протянул инструктор и подозвал меня к столу, на край которого положил бильярдный шар. — Катни его на другую сторону.

Я выдал импульс и уподобился неумелому бильярдисту: мало того что увесистый шар заметно подпрыгнул, так он ещё и покатился криво, упал у левого угла.

Трофим Фёдорович вернул его на стол и выдал новое распоряжение:

— А теперь прикоснись, но рукой не толкай, передай энергию движения! — потребовал инструктор с каким-то вроде бы даже азартом, а вот мне было тоскливо и паршиво.

Я нехотя взвесил выточенный из слоновой кости шар в руке, затем положил его на стол и накрыл сверху ладонью. Небольшое усилие — и вот уже он покатился без подскоков строго вперёд к противоположному краю, где его и подхватил Трофим Фёдорович.

— Ну и как такое можно объяснить?

Что именно требовало объяснения — я понял уже и сам, всё же не дурак. Но вот толковых предположений в голову не пришло.

— На тренировке по рукопашному бою инструктор натаскивал передавать импульс чужому оружию ещё до упражнений по фокусировке кинетической энергии, — сказал я наконец. — Может, наработались неправильные рефлексы, а может, наоборот, освоил передачу импульса именно при касании.

Трофим Фёдорович несколько раз кивнул, а затем вдруг спросил:

— Мелочь есть с собой?

Я порылся в кармане и выгреб с дюжину монеток: отчеканенные из серебристого сплава гривенники и медные — номиналом от одной до пяти копеек.

— Подкинь на двадцать сантиметров пятак, не затронув остальных, — потребовал инструктор.

И вот ведь какое дело — я справился. Пусть лишь со второго раза, поначалу монета улетела к потолку, но и это изрядно порадовало. Затем я попарно подбрасывал почти невесомые копейки, а когда окончательно освоился, пришёл черёд упражнениям на удержание мелочи в воздухе. Не с помощью телекинеза или гравитационных возмущений, проделывать это требовалось за счёт передаваемого импульса.

Поначалу монетки бешено вращались, что мешало удерживать их на требуемой высоте, но постепенно приноровился, начал легко приводить в равновесие разнокалиберные кругляши. Увлёкся и даже не сразу сообразил, что задействую лишь незначительную часть входящего потока сверхсилы, а тот не обрывается, позволяя выдавать импульс и десять, и двадцать секунд подряд.

— Очень интересно, — повторил Трофим Фёдорович в очередной раз.

— И о чём это говорит? — не выдержав, полюбопытствовал я.