Эпицентр

Фома Коромысло, как обычно, расположился в тени кустов на краю поляны, не менее обычно добившись от Звонаря заявления, что ответственность за нарушение регламента тот берёт на себя. Молчун Гриша утащил противотанковое ружьё на стрелковую позицию, и Василь, лицо которого покрывали мелкие бисеринки пота, обеспокоенно спросил:

— Петя, чего это он?

— Так надо, — уклонился я от пояснений. — Да ты не переживай, всё хорошо будет.

И да — у Василя подстройка к Эпицентру прошла чисто и гладко. Семь секунд — и готово; я погасил вплеснувшуюся из него сверхэнергию, а санитары отвели к грузовику, даже колоть ничего не пришлось.

Дальше в центр поляны выдвинулся Матвей Пахота. Двигался он неторопливо и отчасти даже заторможенно, да ещё размеренно пережёвывал что-то вроде сосновой смолы. Громила заранее погрузился в лёгкий транс, и я растерянно повернулся к доценту. Звонарь успокаивающе поднял руку: мол, порядок.

Ну а мне так не казалось. Мне стало не по себе.

Матвей вошёл в резонанс очень легко, как совсем без брызг ныряет с вышки опытный пловец. Десять, пятнадцать, двадцать секунд… Сверхэнергия всё текла в него и текла, не переполняла и не рассеивалась, как у других операторов, уходила будто вода в песок. Санитары переглянулись, старший махнул рукой, привлекая внимание Гриши.

Двадцать пять секунд, тридцать…

Миг спустя Матвей распахнул глаза и хрипло выдохнул:

— Сколько? — Он стоял и слегка покачивался, подобно взявшему рекордный для себя вес тяжелоатлету, только удерживал над головой не пару центнеров стали, а никак не меньше двух мегаджоулей сверхэнергии. — Сколько продержался?

— Тридцать две секунды! — заявил доцент Звонарь. — Свободны, молодой человек!

— Уф-ф-ф… Мастер сказал, чтобы не меньше тридцати…

Фраза осталась незаконченной, Матвей покачнулся и рухнул на спину. Набранная им энергия выплеснулась вся разом, я успел погасить лишь малую её часть — просто прикрылся от выброса, и меня не отшвырнуло назад, кое-как продрался через тугую волну. Санитарам пришлось заботиться о себе самим; тоже справились, конечно, но тряхнуло их неслабо. Будто в отместку они поволокли Матвея к грузовику как мешок с картошкой.

Земля под ногами явственно нагрелась, и я отступил, да ещё доцент окликнул от своего стола:

— Петя, подойди!

Думал, устроит выволочку, но речь зашла о Варе.

— Барышня на грани истерики, — негромко произнёс Макар Демидович, — а у неё и без того самодисциплина не на высоте. Запросто в неконтролируемый резонанс сорваться может. Если что-то пойдёт не так, перекрой на секунду входящий поток, дальше она сама в обморок хлопнется. Этой технике, надеюсь, обучен?

— Да. Я попробую.

— Пробовать не надо. Сделай! — потребовал доцент жёстким тоном, каким прежде ко мне ещё не обращался.

Я кивнул и отошёл, а пару минут спустя ко мне в центре поляны присоединились санитары и Варя, нервно потиравшая место укола.

— Ты как в прошлый раз больше не делай, рядовой, — угрюмо попросил старший медбрат. — Аккуратней давай!

Нервы и без того были напряжены до предела, едва не рубанул правду-матку, что и без того выполняю их работу, а они вконец обнаглели, сели на шею и ножки свесили. И рубанул бы, не стал сдерживать эмоций, просто не захотел нервировать Варю.

Вместо этого ободряюще улыбнулся девушке, и та не очень искренне растянула в ответ уголки губ, затем сделала глубокий вдох, и не слишком-то просторная и до того рубаха туго обтянула полную грудь. Зрелище открылось соблазнительней некуда, вот только пялиться на девичьи прелести было попросту некогда: Варя уже вошла в резонанс. Сделала она это весьма уверенно, мелькнула даже мысль, что всё обойдётся, но опыта Звонарю было не занимать, настропалил меня вовсе не напрасно.

По мере повышения потенциала Варю начало потряхивать, а сгусток сверхэнергии внутри неё всё быстрее и быстрее менял свои очертания, то вытягивался в одну сторону, то смещался в другую, вращался и клубился. Равномерно распределить сверхсилу и выровнять её плотность у девчонки не получалось, энергия прибывала слишком быстро, а Звонарь молчал и никак не давал команду вмешаться.

И вот что интересно — я не мог видеть скоплений энергии, и я не видел их, лишь различал натренированным за последние дни чутьём. Картинка в голове то перекрывала реальность, то сливалась с ней и становилась неотъемлемой частью, не менялось лишь одно — чем дальше, тем сильнее подкатывала к горлу тошнота. В отличие от Матвея, Варя не контролировала сверхсилу, та беспрестанно выплёскивалась из неё и баламутила энергетический фон, отвлекала и выводила из равновесия. Не физического или духовного — скорее уж, внутреннего.

Окрик доцента я едва не пропустил.

— Довольно! — рявкнул Звонарь, увы — слишком поздно: в тот же миг Варя поднялась над землёй на добрый десяток сантиметров, а сгустившаяся внутри неё сверхсила обрела форму вытянутого волчка и не волчка даже — вихря!