Епистинья Степанова

Саша обращается в письме главным образом к матери, зная, что она постоянно думает о нем, как и он о ней, наказывает беречь мать, быстро повзрослевшим сознанием своим отметив, что ей, слава Богу, уже шестьдесят.

Указывает Саша и место, где он сейчас находится: «где Шура жила». Александра Моисеевна приехала из Воронежской области, где-то там и находилась 9-я механизированная бригада после успешных сталинградских боев.

Однажды пришел Епистинье казенный конверт, сильно напугавший всех домашних, в таких конвертах приходили только черные вести. Но вчитались, разобрались — письмо оказалось неожиданно радостным.

«Здравствуйте, дорогая мамаша!

Епистиния Федоровна, передаем горячий боевой привет. Разрешите поздравить Вас с Великим праздником 1 Мая и пожелать самых хороших успехов в жизни. Дорогая мамаша, сообщаю Вам о том, что Ваш сын Александр жив и здоров. Разрешите от лица службы Вам, дорогая мамаша, вынести искреннюю благодарность за то, что Вы воспитали замечательного своего сына, Героя Александра, нашего славного любимого воина Красной Армии, командира, старшего лейтенанта.

Ваш Александр вел себя в боях как патриот нашей страны, беспощадно громил врага, за это он награжден правительственной наградой — орденом «Красная Звезда». Прошу передать от нас боевой привет всем родным и знакомым Александра.

До свидания.

Командир подразделения: старший лейтенант Лисица».

Письмо Лисицы Епистинья восприняла как награду. Ведь до этого никто никогда не говорил ей вот так, официально, каких хороших сыновей она вырастила. И главное, кто-то почувствовал все ее тревоги за сыновей и вот поддержал добрым словом… В старости, когда внуки читали и перечитывали ей сохранившиеся письма сыновей, она просила прочитать ей и это письмо: «Видно, добрый человек этот Лисицын, нашел время, написал…»

Письмо Лисицы написано 24 апреля, а 25 апреля у Саши день рождения, ему исполнилось двадцать лет. 9-я гвардейская механизированная бригада после Сталинградского сражения стояла на отдыхе, пополняла свои ряды. Вот тут на досуге офицеры, видно, разговорились, расслабились, вспоминая мирную жизнь, дом, всех родных — все, ставшее таким желанным и таким далеким. А у Саши — юбилей! Он, наверное, рассказал, что шесть его братьев тоже воюют, а на далеком хуторке живет мать. И командир Лисица, добрая душа, подумал о матери — каково ей сейчас там жить, ждать вестей от семи сыновей с фронта, вот и захотелось ему поддержать ее, подбодрить, сказать доброе слово.

На хуторе

Как о чем-то невозможном мечтала Епистинья увидеть кого-нибудь из сыновей. Почему же выпало ей такое — семь сынов у нее, и все на войне, со всеми может всякое случиться, как случилось уже с Сашей-старшим, с Федей.

Письма Саши-Мизинчика, Илюши, Коли были очень уж короткие, приходили так редко. Она знала, чувствовала, что и сыновья тоскуют о ней, о хате, хуторе, обо всей их прежней жизни на Шкуропатском. Значит, трудно им сейчас приходится, если они с такой радостью вспоминают бедную их прежнюю жизнь… Но почему они не напишут побольше, как они там живут, что делают, опасно ли им воевать, может ли с ними что-нибудь случиться, берегут ли себя? Чем их кормят? Что они надевают зимой?

Не знала Епистинья, как не знали многие матери и жены в селах и деревнях, городах и городках, аулах и кишлаках, что приходилось переносить их сыновьям и мужьям.

Не может же Саша, Илюша или Коля писать на небольшом кусочке бумаги, который с трудом удастся найти, как они роют и роют окопы и ходы сообщения, строят блиндажи и дзоты, как отбивают атаки и атакуют сами, как убивают и убивают их товарищей, солдат и командиров, как они идут по разоренной, сожженной, разграбленной своей стране, видя расстрелянных, повешенных, прячущихся по лесам женщин, детей, стариков. Не могут задать мучающий всех вопрос: почему так все получилось?

По хуторам украдкой, прячась от начальства, ходили гадалки и цыганки, ворожили или угадывали судьбу близкого человека по картам. Говорили гадалки неопределенно, иносказательно: «дальняя дорога, путь извилистый, казенный дом, чужая сторона…» Недобрых судеб гадалки не предсказывали, не обещали и райские кущи, но оставляли надежду. Бабы вздыхали, плакали, слушая шепот гадалки, смотрели на нее просящими глазами — помоги как-нибудь силой своей бесовской!