Эпилог (СИ)

     - Символ благополучия, - пояснил Мэл. - Подарили на работе. Не выбрасывать же. 

     - Выглядит не ахти. Вдруг приснится в кошмарном сне? 

     - Если приснится, сниму. 

     Маска не мешала. Висела себе и наполняла квартирку благополучием. Материальное меня не волновало, в вот сердечное и душевное - заботили. 

     

     Моя подработка вызывала у Мэла тихое раздражение. Он смирился с лаборантством, но не упускал случая поддеть. А еще с некоторых пор высказывался с недовольством о поездках в гости к Олегу и Марте. Думаю, он ревновал. Не к конкретным людям, а к моей привязанности. Если поначалу, после возвращения из Моццо, я цеплялась за Мэла как за воздух, без которого невозможно дышать, то постепенно у меня появились свои интересы и старые-новые друзья. А он не хотел делиться. 

     - По-моему, ты им мешаешь, - заметил как-то Мэл. - Они не могут сказать "нет", вот и терпят твое присутствие. 

     Я закусила губу. Может, и правда, назойлива, наведываясь раз в неделю в гости? И почему-то зрение расплылось. Дурацкая мнительность. 

     При следующей встрече я не утерпела и спросила у Марты, тяготит ли её моя настырность. 

     - Что ты, Эвочка, - успокоила она. - Наоборот, мне сплошная польза. Ты приглядываешь за Ясинкой, а я успеваю сделать уйму дел по дому и выполняю заказы. Да и вдвоем веселее. Вернее, втроем, - поцеловала она дочкину пяточку. - Олег-то, бывает, допоздна по клиентам ходит. 

     Я чуть не расцеловала её в обе щеки. А еще безумно радовалась тому, что Марта и Олег не поддались синдрому. 

     Однажды, складывая в холодильник продукты, купленные в лавочке на соседней улице, Мэл обмолвился о том, что, бывая в районе невидящих, я дискредитирую и теперешнюю свою фамилию, и будущую. То есть фамилию Мелёшиных. И вообще, давно пора закупать продукты на Амбули, а не в сараях с антисанитарными условиями. 

     - Ну, и пожалуйста! Я не претендую! Твоя фамилия останется чистенькой, не волнуйся! - вспылила я и, надев наспех шубу и сапоги, бросилась из общежития. Мэл нагнал меня на крыльце. 

     - Не смей! - вырывалась я. - Это моё. Не смей отбирать. 

     Он с трудом утихомирил меня и привел домой. Нервный срыв напугал его. 

     - Прости, Эвочка. Сболтнул, не подумав. Не знаю, что на меня нашло, - каялся Мэл, поглаживая мою лапку и виновато вздыхая. Наверное, он решил, что я способна вытворить что-нибудь непредсказуемое. Мэл понял, что переступил черту, за которой у моего благоразумия срывает чеку. 

     

     Вернувшись как-то из прачечной, я заметила, что у Мэла наспех перебинтована рука.