Эпилог (СИ)

     - Ради акробатических трюков в постели я, пожалуй, тоже закрыл бы глаза на твою слепошарость, - продолжил Вадим и получил грубый ответ: 

     - Закатай губу. 

     Мэл подошел и протянул руку: 

     - Пойдем, Эва. 

     - Счастливого пути, братец. 

     Проигнорировав любезность кузена, Мэл повел меня к выходу. 

     - Козел, - сказал, когда мы сели в машину. - Он тебя обидел? Выглядишь расстроенной. 

     - Нет. Просто устала. 

     Скажи я о похабностях Вадима, и Мэл выскочит из "Турбы", чтобы выбить спесь и гонор из кузена. И не посмотрит на присутствие деда и родителей. Мэл не раз повторял, что нужно себя ценить и не допускать унижения, но я промолчу. В семье Мелёшиных и так с большим трудом восстановился мир, и чревато рушить его повторно. 

     

     Обеды у отца проходили через силу. Я заставляла себя соответствовать, принуждала себя садиться в машину и ехать в белую зону. Утешало, что тесное общение с родственниками случалось нечасто, и помимо нас присутствовали другие гости. 

     Как брат, так и сестра не горели желанием сближаться со мной, хотя сидели за общим столом. А может, их выдрессировали, потому что они вели себя одинаково молчаливо и скованно, невзирая на личности, чины и степень родства собравшихся. 

     Ни отец, ни мачеха не называли меня по имени. В разговорах родитель обращался к Мэлу. Оно и понятно, ведь тот отвечал за меня, бессловесную куклу. Жена папеньки тоже уделяла внимание Мэлу и выслушивала его мнение. Мэл же заливался соловьем. "Мы с Эвой то, мы с Эвой сё..." Он очаровывал дам и зарабатывал уважение мужчин, поддерживая беседы на разнообразнейшие темы. 

     - Откуда ты знаешь о подковах? - спросила я шепотом после рассуждений о том, имеет ли смысл ковка задних копыт у лошадей при барьерных скачках. 

     - У деда есть пара скаковых. Он их выставляет. Угадай, как зовут коняшек? Аншлаг и Черная Икра. 

     Я прохихикалась. 

     - Имена соответствуют? 

     - В полной мере, - заверил Мэл. 

     Что вынеслось из обедов у Влашеков? Моя бабка по отцу находилась на лечении в пансионате. У нее деменция - старческое слабоумие. Родитель не скрывал. Наоборот, сыновняя забота о больной матери добавила несколько баллов к его популярности. 

     Тетка, она же сестра папеньки, умерла бездетной вдовой. Остались двоюродные и троюродные родственники, которые занимали гораздо более низкие ступеньки на общественной лестнице, чем отец. От них пахло старомодностью и нафталином, словно их вытащили со дна теткиного сундука и долго протряхивали, прежде чем пустить к столу.