ЭпидОтряд

— Понимаю, — согласилась Ольга, немного подумав. — И не одобряю.

— Мы тоже, — коротко изрекла Вакруфманн.

— Э… что?

— Об этом поговорим в другой раз.

— Другой? Ты здесь надолго?

— На некоторое время. Все, закончено.

Вешалка разомкнула прочные объятия и услужливо подала зеркальце. Ольга быстро глянула в него, прикусив язык от нетерпения и ожидания чуда… и не удержалась от вздоха разочарования. Вакруфманн даже протез удалять не стала, только поместила его как-то чуть более аккуратно, убрала выступающие детали, обработала края воспаленной глазницы какой-то мазью, уняв боль. Кабель уже не торчал из виска, а пролегал под кожей и почти не ощущался. И на этом все.

— Спасибо, — грустно вымолвила девушка, с трудом удерживаясь от слез.

"Теперь я совсем урод…".

Хотелось побыстрее уйти, чтобы залезть под вагон, за огромное колесо, и там выплакаться, чтобы никто не видел. Хотя от этого, наверное, заболит снова и даже сильнее.

— Я фиксирую смену эмоционального состояния, которую можно с высокой вероятностью квалифицировать как обиду и разочарование.

Как обычно, когда Вакруфманн переходила на высокопарный машинный сленг, оставалось неясным, говорит она серьезно или мягко иронизирует. Череп с ручками улетел куда-то вглубь мастерской. Второй переместился к никелированному котелку с крышкой и начал деловито ронять внутрь инструменты, наверное, для стерилизации.

— Ольга, — кажется, жрица впервые обратилась к пациентке по имени, причем безукоризненно верно, без всяких "олл" и верно поставив ударение. — Ты спешишь.

— Неужели, — девушка опять ссутулилась, чувствуя, как необратимо тает хорошее настроение, чувство тепла и защищенности.

— Я — марсианка, — на сей раз в искусственном голосе прорезалось что-то похожее на гордость с легчайшими нотками надменности. Не явно выражаемого превосходства, а скорее чувства объективного превосходства, как у человека с паспортом настоящей державы среди папуасов.

— Я — Механикус. Бог-Машина не одобряет глупые шутки, обманутые надежды и бессмысленную жестокость. В отличие от других.

Ольге показалось, что Вакруфманн сделала особое ударение на "других", но обдумать это получше она не успела. Первый череп уже возвращался, мертвая голова тащила некую коробочку, странно похожую на… да, на подарочную обертку.

— Сюрприз, — Дженнифер снова изобразила улыбку, которая удивительно оживляла стеклометаллическое лицо.

— Что это? — спросила пациентка, когда череп опустил коробку на подставленные ладони.

Ольга чувствовала жар и возбужденное нетерпение. Ей очень, очень давно не дарили никаких подарков. То есть дары и подгоны случались, например, от соратников по нелегкой работе, а вот чтобы подарок, специально для нее… Марс не обманывает и не шутит, кажется так говорила жрица. Может быть внутри настоящий новый глаз?

— Открой. Думаю, тебе понравится. Кстати… — неожиданно спросила Вакруфманн, пока девушка торопливо шуршала оберткой. — Ты понимаешь, как работают зрительные протезы?

— Нет…

В коробке на свернутом платке лежала странная штука, похожая на очки с одним окуляром. Как в "Универсальном солдате" с красивым бельгийским парнем, чье имя Ольга напрочь забыла.

— А что это? — с любопытством вопросила девушка, осторожно вынимая предмет.

Дженнифер взяла у нее из рук очки, сама надела прибор на голову девушки.

— Необходимо провести персональную калибровку. Это займет шесть минут пятнадцать секунд. В твоем случае главным фактором слепоты оказалось прекращение функционирования сетчатки. Сетчатка — это органическая сенсорная фотоматрица, формирующая сигналы и передающая их в мозг. Сенсорный диаметр единичного монохромного фоторецептора составляет усредненно две тысячных миллиметра. Таким образом, в активном зрительном поле человека задействовано примерно сто миллионов элементов матрицы.

Дженнифер наклонила голову и посмотрела на озадаченную Ольгу.

— Пикселей. Понятно?

— Не-а, — честно ответила послушница.

— В базовом имплантанте, который был тебе установлен, активная матрица состоит из четырех миллионов единичных элементов.

— Четыре это меньше ста, — предположила девушка.

— Да. Кроме того, в силу более высокого порога реагирования, этим элементам необходимо примерно в тысячу сто восемьдесят раз большее количество света, чтобы органический зрительный нерв мог воспринимать его как сигнал. То есть, при обычном освещении эта матрица практически бесполезна. Решение, разумеется, есть, и оно заключается в объединении элементов в кластеры по две тысячи единиц, которые сводят полученные сигналы на один нерв, соединяющий матрицу с мозгом. Это является аналогом пяти тысяч единичных элементов, работающих вместо усредненных ста миллионов. То есть, качество работы имплантанта оказалось в двадцать тысяч раз хуже, чем до травмы.

Ольга согласно кивнула. Загадочные "пиксели" и "сенсорные матрицы" по-прежнему оставались непонятными сущностями, но числа были вполне понятны. Значит, ее живой глаз видел ста миллионами точек, а протез пятью тысячами, эта разница вполне объясняла отвратительное качество искусственного зрения и головные боли.