ЭпидОтряд

— У меня нет зубов, — честно призналась Дженнифер. — И вообще голосового аппарата. Давно избавилась от него. Это неудобно и непрактично.

— Но как же ты ешь? — поразилась девушка.

— Я не ем. Моя биологическая часть нуждается в питательных веществах, но я получаю их в концентрированном виде и с оптимизацией под персональный метаболизм.

— Ой, бедная… — огорчилась пациентка. — Ты и пожрать то нормально не можешь.

Затем она подумала, что "жрать" — не то слово, которое следует использовать в приличном обществе, хихикнула и прикрыла рот ладонью. — Извини.

— Все в порядке, — обнадежила Дженнифер. — Достоинства диффузионного питания на сторонний взгляд могут быть не очевидны.

Ольга еще немного помолчала, сосредоточившись на ощущениях, она пыталась понять, что происходит с глазом, но безуспешно. Впрочем, крови не было (во всяком случае на виду), уже хорошо. Словно прочитав ее мысли, Дженнифер прокомментировала ход операции:

— Извлекаю протез.

Один из черепов качнулся, выглядело так, будто летающая голова кивнула, соглашаясь. Получилось очень смешно, девушка улыбнулась одной стороной рта, вторую она не чувствовала. Тем временем второй сервочереп подал жрице что-то похожее на дрель, аппарат выглядел зловеще, на конце "сверла" вспыхивали разноцветные искорки, похожие на электрические.

— Мне страшно, — вдруг призналась оперируемая.

— Это безопасно, — успокоила Дженнифер. — Необходимо, чтобы разъединить контакты без травмирования нервной ткани.

— Нет… мне совсем страшно. Ну, не прям сейчас… вообще. Очень-очень.

— Это естественное состояние человека, запрограммированное эволюцией. Живой субъект должен стремиться к выживанию. Выживание должно быть мотивировано. Чувство страха и желание избавиться от него — хорошие мотиваторы.

Дженнифер немного помолчала, будто желая удостовериться, что собеседница хорошо поняла смысл услышанного.

— Когда я была человеком, тоже часто боялась, — в свою очередь доверительно сообщила жрица.

— А потом ты стала машиной и перестала?

— Это упрощенное представление. Хотя в целом верное. Как было сказано выше, чувство страха есть элемент сложного механизма, обеспечивающего выживание популяции. Страх дает жизнь. И он же отравляет ее.

— Двойственность какая-то, — заметила Ольга. Ей было тепло и очень хорошо. Едва уловимое гудение Вакруфманн успокаивало, укачивало, будто в колыбели. Создавалось непривычное, но приятное чувство спокойной бодрости, умиротворения, которое заряжало бодростью.

— Это называется "диалектика", — вымолвила Дженнифер. — И когда человек становится на путь служения Богу, он сбрасывает многие оковы плоти. В том числе страх.

— Все религии обещают спасение и благость, — Ольга сама удивилась, как ловко и красиво у нее получается излагать. — Служи и будешь спасен!

— Это так, — согласилась жрица. — Но все они обещают спасение когда-нибудь. Потом. В некотором неопределенном будущем, как правило, за рубежом физического существования.

— И… Император?

— И он тоже, — без колебаний подтвердила Дженнифер, так, что у Ольги отвисла челюсть. — Вера в Бога-Императора конструктивна и эффективна. Она служит интересам целого, то есть человечества как мультирасового и мультикультурного объединения. Однако диалектически безжалостна к судьбам базовых элементов единства.

— Подожди… я запуталась…

Ольга попробовала как-то упорядочить слова Дженнифер и уместить их в сознании. Состояние интеллектуальной эйфории расширилось, перейдя в стадию горячего желания мыслить, искать истину, спорить. Вакруфманн терпеливо ждала, медицинские черепа продолжали работу, тихонько чирикая, видимо переговариваясь на своем машинном языке.

— Ты хочешь сказать, что церковь императора поддерживает существование людей в целом, но легко топчет людей по отдельности?

— Именно так.

Ольга припомнила, что подобные вещи уже говорил Священник, только другими словами. Миллион миров, возможно миллионы. Бесконечные тысячи культур, традиций и обычаев. И вера как единственный стандарт, в который можно уместить это невообразимое множество. Девушка поделилась с Дженнифер этими соображениями, честно сославшись на автора. И закончила критикой:

— Но это все же неправильно… Вот Пыхарь, например… он ничего не сделал! Он был хорошим и честным. Каждый мог оказаться на его месте! Каждый, даже наша качковская командирша. И его сожгли.

Стало так грустно, что девушка шмыгнула носом, по щеке скатилась непрошеная слеза. Один из черепов сразу же промакнул слезинку клочком марли. Забота летающей башки напомнила о ее собрате, которого унесло в космос, и о Машине. Не той, что Омниссия, а о древнем компьютере-когитаторе. Захотелось рассказать и про него, однако девушка намеревалась в первую очередь обсудить вопрос организации Империума.

— Это свойство больших систем, — менторски изрекла Вакруфманн. — Управление ими требует обезличенности, протоколирования, чтобы уменьшить уровень энтропии, энергетических потерь в масштабных коммуникациях. Побочный эффект — статистическое пренебрежение судьбой тех, кто выпадает из рамок протокола и шаблона.