ЭпидОтряд

По правую руку открывалось безбрежное поле одинаковых приземистых строений — словно их глубоко закопали, а над мерзлой землей выступали только крыши. Из длинных труб поднимались столбы густого дыма, выдавая напряженную подземную деятельность. Вдали, у самой линии горизонта, темнела полоса, смахивающая на густую застройку, вероятно город, а может огромный завод.

Поезд не спеша прокатился мимо большого здания, напоминавшего будку обходчика, только во много раз больше. На втором этаже громоздился вагончик, похожий на трамвай, за стеклами угадывалось некое движение, похоже вагон исполнял роль наблюдательной кабины. А за будкой расположился заводской комплекс, но странно выглядящий, как несколько серых бетонных коробок после войны. Окна скалились битым стеклом, труба из темного кирпича торчала огрызком сломанного карандаша. Снаружи были кинуты мостки, леса и металлические лесенки, выглядевшие чертовски временными и ненадежными. Фигурки рабочих сновали, как муравьи, кажется, что-то расчищая и восстанавливая.

Внешнее освещение изменилось, тусклый послеполуденный свет наполнился розовато-багровыми оттенками, как будто сами тучи засветились мрачно и угрожающе. Ольга моргнула, протерла глаза, однако иллюзия не исчезла. Окружающий мир казался фотографией, снятой через розовый фильтр. Состав начал карабкаться вверх, поднимаясь на высоченной насыпи. Вот "Радиальный" перевалил сплошную череду низеньких сопок, и Ольга не удержалась от тихого возгласа удивления.

Все, что девушка раньше видела на "Маяке", казалось вполне ухоженным. Не слишком дружелюбным, но вполне обустроенным. А сейчас бронепоезд покатился среди зоны грандиозных разрушений. Все побережье словно подвергли массированной бомбардировке, здесь не осталось ничего выше человеческого роста и казалось, некая сила упорно стремилась вывернуть ландшафт наизнанку, закопав высокое и наоборот. И без того невысокие деревца топорщились изломанными пеньками, от многочисленных построек остались только фундаменты среди куч мусора и обломков. Фермы, башни, энерготрассы, все металлические элементы превратились в изломанные, перекрученные скульптуры безумного инсталлятора. Взгляд цеплялся за несколько летательных аппаратов, которые валялись так, будто свалились на землю посреди полета и проржавели насквозь.

"Радиальный" перемещался по широкой дуге, давая хорошую возможность разглядеть все в деталях. Единственное, что здесь выглядело относительно новым и целым, это большой мост, идущий на высоких опорах параллельно железнодорожной трассе. Он выглядел временной, наведенной постройкой и пересекал широкую преграду, похожую на пересохшее русло глубокой реки. Присмотревшись и соотнеся гигантскую "промоину" с разрушениями, Ольга поняла, что это не русло. Как будто нечто гигантское волоком выползло из океана и двинулось через прибрежную застройку вглубь суши, сопровождаемое жестокой бомбардировкой.

— Это кто же вас так?.. — тихонько спросила она.

— Это, дитя мое, происки Зла, — сказал за спиной глубокий, хорошо знакомый голос, отчетливо выделяя "Зло" с большой буквы.

— Полгода назад, когда Отряд убавился без малого наполовину.

Священник задвинул обратно брезентовую преграду и, упреждая Ольгу, пояснил:

— Все верно, в таких местах и в такое время нельзя оставаться одному, без присмотра. Но пастырское общение требует уединения, когда мятущаяся душа успокаивается, встретившись лицом к лицу со светом истины.

Грузный дядька сел на скрипнувшую полку, раскрыл библию, которая на самом деле представляла скорее краткий экстракт общественного и политического устройства Империума вперемешку с выдержками разных святых. Очень удобный инструмент для просвещения, все знания под рукой.

— Помолимся.

Прозвучало это, разумеется, не как предложение. Склонив голову и скрестив большие пальцы, Ольга старательно повторила за монахом слова дежурной молитвы. Смысл она уже понимала, но знание готика пока не позволяло бегло выговаривать самой.

— Итак, продолжим, — вымолвил Священник, закончив.

— Ага, — согласилась Ольга, будто имела выбор, она села, выпрямив спину и чинно сложив руки на коленях.

— Хорошо ли ты обдумала наш прошлый урок? — строго вопросил пастырь.

— Да, — дисциплинированно сказала девушка.

— Отлично. Тогда вопрос.

Священник помолчал, все также строго и внимательно глядя на Ольгу.

— Что в Империуме кажется тебе самым странным? Самым неправильным?

— Империум есть обитель человечества! — сразу и без запинки выдала девушка. — Благоустроенный дом, на страже которого стоят привратники числом…

Она сбилась и, смутившись, начала считать, загибая пальцы.

— Император и Свет Его, то есть душа и путеводный маяк человечества. Экклезиархия, сердце человечества. Арбитрес, кость человечества. Инквизиция, совесть человечества. Гвардия, разящая рука..

— Длань, — подсказал Священник, в чьих глазах прыгали искорки доброжелательной иронии.

— Да-да, разящая длань… и щит. Мунисторум, разум человечества. Вместе они образуют гармоничное, совершенное тело. Вот.

Ольга с триумфом воззрилась на Священника. Тот кивнул, отдав должное памяти ученицы.