Эпидемия

— Одновременно с зачисткой нейтральной зоны от городских банд, — продолжал компонастер, — население резерваций потребует независимости и проведет референдум. Что тут средство, а что тут цель? Пока трудно сказать, посмотрим… История знает множество примеров, когда цель становилась средством, а средство — целью. Главная же сложность вот в чем: нам предстоит пройти и не оступиться, если можно так выразиться, по краешку законности… Ну, об этом лучше доложит Василий Панкратович. Он вице-мэр, ему и карты в руки…

Взоры собравшихся устремились к Василию Панкратовичу.

— Во-первых… — прогудел тот, мрачный как никогда. — Во-первых, полная секретность. Мы с Иоганном Себастьяновичем, как вы уже сами догадались, работаем под прикрытием, и о нашей с ним роли не должен знать никто. Во-вторых. Необходимо убедить городские власти, будто выступление — стихийное. Создать впечатление, что местная администрация сама пытается унять вандалов, восставших против музыки и культуры в целом. Но здесь тоже не переборщить… Если на дачный участок Иоганна Себастьяновича для его защиты будет брошен из города наряд полиции, мы лишимся важного плацдарма…

— А что в других городах? — перебили с места.

— То же самое… Еще вопрос?

— Да. Как с оружием?

— Никак! В нейтральной зоне, повторяю, никакого оружия!

— Я про импульсники…

Вице-мэр и композитор переглянулись.

— Армейского образца?

— Да нет… Из магазина «Детские шалости». Вырубают электронику в радиусе десяти метров…

— Ну… официально они оружием не считаются… Но все равно осторожнее! Хотелось бы обойтись без жертв… хотя бы поначалу… Среди отшибленных, сами знаете, добрая половина клинических…

— Да и среди наших тоже…

Вице-мэр обеспокоился, строго сдвинул брови.

— Вот этих лучше бы вообще в поле не брать…

— А как их удержишь? Не дай бог свой отряд сколотят! Так-то они хоть под надзором — вытащим, если что…

Треплев встал. Все разом смолкли и выжидающе повернулись к лидеру.

— Я… сейчас… — сипло сказал он. — Сейчас вернусь…

Двинулся к порогу, ежесекундно ожидая, что остановят. Оказавшись в коридоре, прикрыл за собой дверь и привалился к ней лопатками. Оставленная на стреме Громовица испуганно отшатнулась.

— Слушай… — выдохнул он. — Забери меня отсюда…

— Куда?

— Куда-нибудь… Не знаю… К себе забери…

Зрачки Громовицы, как водится, расширились. Разумеется, она все поняла по-своему. Не задавая лишних вопросов, схватила за рукав и повлекла к черному ходу.

* * *

Миновав окраину, машина вырвалась в чисто поле. Асфальтовые теснины переулков кончились, под колесами шипела автострада. Замелькали по обочинам столбики с катафотами.

— Куда мы?.. — безнадежно спросил Антон.

— В шалаш, — сообщила осунувшаяся от чувства ответственности Громовица. Не шутка, чай, — член тайной организации! Подпольщица, выполняющая личное задание Антона Треплева. Сбылась мечта пионерки…

— Неужто в Разлив едем? — криво усмехнулся он.

Не поняла, заморгала: какой еще Разлив?

— В девятку… — неуверенно доложила она. — Вас ведь на нелегальное положение переводят… Так ведь, Антон Антонович?

«Все-таки на нелегальном положении… — воскрес в памяти ворчливо-насмешливый голос Иоганна Себастьяновича, — как-то, знаете, романтичней…»

— Так в шалаш… или?.. — не оборачиваясь, уточнил шофер.

— В шалаш…

Вообще-то Антон полагал, что Громовица приведет его к себе на съемную квартиру… Хотя какая разница? Ну привела бы… И что? Неужели об этом не стало бы известно подполью? Ладно, шалаш так шалаш. С милой рай и в шалаше…

Тронутая желтизной роща отвалилась вправо, а посреди рыжеватой августовской степи произрос загадочный белый колышек. Размеры его были, насколько можно судить издали, весьма солидны. По мере приближения он утолщался, поворачивался, пока не обратился в массивную бетонную цифру девять. То ли та самая могила, что признана поддельной, то ли просто указатель, обозначающий границы девятой резервации.

Все-таки, наверное, могила, потому что, когда промахнули мимо, Антон успел заметить груду приувядших цветов на низком, чуть ли не вровень с землей, пьедестале.

Вскоре свернули на грунтовку, обогнули какое-то озерцо и остановились посреди дубравы рядом с неряшливо сметанным стожком.

— Это и есть шалаш?

— Да, — сказала Громовица. — Говорят, тут когда-то скрывался Девятый, но… Вы же знаете, Антон Антонович, не все в это верят…

— А когда это — «когда-то»?

— Года три назад…

— И за три года все так сохранилось?

— Да нет, конечно… Каждую весну половодьем сносит, а девятки его опять восстанавливают…

Внутри шалаш оказался обычной туристской палаткой, поверх которой и была наметана копна. Довольно просторное вместилище, вполне пригодное для обитания. Стопка спальных мешков в дальнем углу, пара надувных матрасов, раскладной столик с лампочкой, спиртовка, запас продуктов.

— Кому еще известно, что я здесь?

— Никому… Только я да шофер…

Пригнувшись, Антон вышел из укрытия.

— Кто я такой — знаешь? — спросил он водителя.

Тот еле заметно кивнул. Словно и не кивал вовсе.

— Так вот… О том, где я сейчас нахожусь, никому ни слова… Понимаешь? Вообще никому…

Конспиративный кивок повторился.