Эпидемии и Народы

Одной из причин продолжившегося демографического спада в границах Римской империи было то, что новые вспышки серьезных эпидемий случались вновь и вновь. Очередной эпидемический цикл, по своему размаху полностью сопоставимый с Антониновой чумой 165-180 годов, нанес удар по римскому миру в 251 -266 годах. На сей раз смертность в самом городе Риме, о которой сообщают источники, была еще выше: утверждается, что на пике эпидемии умирало пять тысяч человек в день, и есть определенные основания для уверенности в том, что сельские популяции были затронуты еще более резко, чем в годы предшествующих эпидемий⁵⁷.

Как и в случае с Антониновой чумой, в существующих источниках отсутствует какая-либо основа для точного определения той болезни (или болезней), которая сеяла хаос среди народов Римской империи в III веке. Тем не менее имеется ряд гипотетических обстоятельств, подталкивающих к уверенности в том, что две эти демографические

---------

на 33%. Срв. А. Е. R. Boak. "The Populations of Roman and Byzantine Karanis", Historia, 4 (1955), pp. 157-162. Описание того, насколько летальной может быть корь среди примитивных народов, см. в: James V. Neel et al., "Notes on the Effect of Measles and Measles Vaccine in a Virgin Soil Population of South American Indians" American Journal of Epidemiology, 91 (1970), pp. 418-429.

⁵⁶ В данный момент ученые вполне пришли к общему мнению, что сокращение численности населения Римской империи началось при императорах династии Антонинов. Срв. А. Е. R. Boak, Manpower Shortage and the Fall of the Roman Empire in the West (Ann Arbor, 1955), pp. 15-21;

J. F. Gilliam, "The Plague under Marcus Aurelius", American Journal of Philology, 82 (1961), pp. 225-251.

⁵⁷ Об этом см. в: Boak, Manpower Shortage, p. 26.

- 180 -

катастрофы могли сигнализировать о появлении среди популяций Средиземноморья на постоянной основе двух наиболее грозных из знакомых нам детских болезней — кори и оспы. Как мы уже видели, свидетельства Гиппократа, похоже, демонстрируют, что в его время эти болезни не были известны. Однако к IX веку н.э., когда работавший в Багдаде арабский медик аль-Рази (850-923) дал их первое однозначное клиническое описание, эпидемические заболевания, среди симптомов которых была кожная сыпь, уже были очень давно знакомы на территориях Ближнего Востока⁵⁸.

Если мы обратимся к первым упоминаниям лихорадок с поражениями кожи, то наиболее известное их описание принадлежит Григорию Турскому, который упоминает эпидемию в Южной Франции 580 года, сопровождавшуюся кожными сыпями различного вида⁵⁹. До этого свидетельства имеющиеся тексты менее конкретны, хотя различные прочие упоминания можно интерпретировать как указывающие на поражения кожи, связанные с эпидемическими вспышками. Гален, великий врач и влиятельный медицинский автор, сам пережил времена Антониновой «чумы», однако его работы не слишком приходят на помощь. Гален классифицировал это заболевание как легочный нарыв, поскольку кровохаркание представлялось ему гораздо более важным симптомом, нежели просто пятна на коже. Тем не менее в некоторых фрагментах он походя упоминает эпидемические вспышки лихорадки, сопровождавшейся гнойниками на коже, однако в рамках его гуморальной теории

---------

⁵⁸ Болезнь, которую описал аль-Рази, обычно считается оспой, и это могло соответствовать действительности. Срв. August Hirsch, Handbook of Geographical and Historical Pathology, 1,123. Однако со времен аль-Рази и вплоть до XVI века арабские и европейские авторы медицинских текстов часто не отличали друг от друга оспу, корь и скарлатину. Ibid., 1,154-155.

⁵⁹ Gregory of Tours, History of the Franks, О. М. Dalton, trans. (Oxford, 1927), V, 8:14: «В этот год среди народа разразился великий мор, огромное множество людей унесли разные пагубные болезни, которые проявлялись в виде гнойников и опухолей»*.

- 181 -

заболеваний данные симптомы оказывались несущественными. Поэтому формулировки Галена остаются исключительно неточными и не поддающимися убедительной современной диагностике⁶⁰.

Нет сомнений, что к XVI веку когда европейские медицинские авторы окончательно выяснили, что корь и оспа являются разными заболеваниями, оба они стали стандартными детскими болезнями, знакомыми во всех частях европейского континента и имевшими существенную значимость для демографии, поскольку многие дети умирали от одной из них или от обоих сразу, при наличии дополнительных инфекционных осложнений или же без таковых.

Поэтому письменные свидетельства указывают на то, что именно П-Ш века н.э. были наиболее вероятным периодом, когда оспа и корь обосновались среди человеческих популяций Средиземноморья. Сама последовательность двух опустошительных эпидемий — первая из них явилась в 165-180 годах н.э., а вторая бушевала в 251-266 годах — в точности соответствует ожиданиям, а фактически и необходимым условиям: две эти обладающие высоким потенциалом инфицирования болезни обрушились одна за другой на сравнительно многочисленные, но прежде не затронутые ими популяции Средиземноморского мира.