Эпидемии и Народы

²⁷ Josiah C. Russell, "Late Ancient and Medieval Population", American Philosophical Society Transactions, 48 (1958), pp. 40-45; Philip Ziegler, The Black Death (New York, 1969), pp. 224-231. Шрюсбери (Shrewsbury, op. cit., p. 123) настойчиво утверждает, что на территории Великобритании от бубонной чумы умерло всего 5% населения, исходя из предположения, что легочная чума себя там не проявила. Однако он допускает, что на фоне чумы последовал недиагностированныйтиф, который увеличил смертность

- 246 -

Уильям Макни д. Эпидемии и народы статистики на весь европейский континент как минимум дает приблизительную мерку для гипотетических оценок.

В Северной Италии и на побережье французской части Средиземноморья потери населения, вероятно, были выше, в Богемии и Польше были гораздо меньше²⁸, а для России и Балкан никаких оценок даже не предпринималось²⁹.

Что бы ни происходило на самом деле (а реалии определенно резко варьировались от одной общины к другой, причем так, что это вообще невозможно уразуметь), все это нанесло жестокий удар по привычным делам и ожиданиям людей. Кроме того, после своей первой масштабной атаки чума из Европы не уходила — наоборот, рецидивы чумы происходили с нерегулярной частотой и различными моделями охвата: иногда чума снова начинала бушевать с новой

---------

до 40-50%, о чем есть данные, относящиеся к английскому духовенству в 1346-1349 годах. Вопрос о том, можно ли хорошо запротоколированный и исключительно высокий уровень смертности среди этой группы экстраполировать на все население, стал предметом значительных споров с того момента, когда этот факт впервые обнаружил Ф. Э. Гаскей (F. A. Gasquet, The Block Death of 1348 and 1349,2nd ed. (London, 1908)), внимательно изучая записи монастырей и епархий.

²⁸ Итальянские свидетельства обладают очень богатым потенциалом, но тщательное их изучение только началось. Срв. William M. Bowsky, "'The Impact of the Black Death upon Sienese Government and Society", Speculum, 39 (1964), pp. 1-34; David Herlihy, "Population, Plague and Social Change in Rural Pistoia, 1201-1430", Economic History Review, 18 (1966), pp. 225-244; Elisabeth Carpentier, line Ville Devant la Peste: Orvieto et la Peste Noire de 1348 (Paris, 1962). В некоторых городах Франции также имеется обилие нотариальных записей, которые могут предоставить сведения о погибших от чумы. Срв. Richard W. Emery, «The Black Death of 1348 in Perpignan», Speculum, 42 (1967), pp. 611-623, где уровень смертности от чумы среди нотариата в Перпиньяне оценивается в 58-68%.

²⁹ Тем не менее в России тоже произошла серьезная эпидемия чумы.

Срв. рассмотрение потерь от чумы в России и их социально-политических последствий в: Gustave Alef, "The Crisis of the Muscovite Aristocracy: A Factor in the Growth of Monarchical Power", Forschungen zur osteuropaischen Geschichte, 15 (1970), pp. 36-39; Lawrence Langer, "The Black Death in Russia: Its Effects upon Urban Labor", Russian History, II (1975), pp. 53-67.

- 247 -

силой, а затем опять отступала. Те места, которые избежали первого удара, часто переживали жестокий мор в ходе последующих эпидемий. Когда болезнь возвращалась туда, где она бушевала раньше, те, кто выздоровел во время предыдущего удара, конечно, оставались к ней невосприимчивыми, поэтому смертность имела тенденцию к концентрации среди тех, кто родился уже после предыдущего чумного года.

Но на большей части Европы даже потеря как минимум четверти населения поначалу не привела к слишком длительным последствиям — напротив, высокое демографическое давление перед 1346 годом на доступные ресурсы предполагало, что охотно желающих занять освободившиеся места будет предостаточно. Вероятно, нехватка людей имела место только на позициях, требовавших относительно высокой квалификации,—например, управляющих в сельском хозяйстве или учителей латыни. Однако повторяющиеся пришествия чумы в 1360-х и 1370-х годах изменили эту ситуацию.

Нехватка рабочей силы стала широко ощущаться в сельском хозяйстве и в других простонародных профессиях; социально-экономическая пирамида в разных частях Европы изменилась по-разному, и мрачная атмосфера общественных настроений стала столь же хронической и неизбежной, как и сама чума. Одним словом, Европа вступала в новую эпоху своей истории, которая предполагала гораздо большее разнообразие, чем прежде, поскольку реакции и способы адаптации в разных частях континента шли по различающимся траекториям, но все же они повсеместно отличались и от тех моделей, которые преобладали до 1346 года³⁰.

В Англии, где научное исследование чумы на сегодняшний день наиболее разработано, население сокращалось нерегулярными темпами, но устойчиво на протяжении более чем столетия, достигнув низшей точки примерно между 1440 и 1480 годами³¹. Об остальных частях Европы

---------

³⁰ George Rosen, A History of Public Health (New York 1958), p. 67.

³¹ John Saltmarsh, "Plague and Economic Decline in the Later Middle Ages",

- 248 -