Читаем Enter полностью

Enter

Потоки данных продолжали увеличиваться. И вдруг внезапно схлынули. Связь наблюдателя с центром оборвалась. Однако к такому сценарию он был готов и мгновенно впал в оцепенение. Лишь крошечная часть его самосознания осталась активной. Тончайшим щупальцем он продолжал прикасаться к процессам операционной системы и выжидал, пока соединение восстановится и появится возможность снова отсылать сигналы в центр.

Однако то, что регистрировало щупальце, не соответствовало его образцам: происходившие в системе процессы не были ему знакомы. Наблюдатель испытывал нечто вроде томления. Все в нем требовало передать новые образцы центру, чтобы в ответ получить одобрение. Но связи не было. Замерев в холоде изоляции, наблюдатель покорно ждал шанса проснуться.

<p>Глава 38</p>

— Доброе утро, шеф!

Йаап Клаузен пребывал в хорошем расположении духа, чего нельзя было сказать об Айзенберге, который плохо спал этой ночью и проснулся с депрессивным настроем, неведомым ему ранее. Он свято верил, что пережил кризис среднего возраста после развода с Ирис. Раньше в тяжелые моменты жизни ему помогали разговоры с отцом. Однако после его смерти у Айзенберга не осталось никого, перед кем он решился бы обнажить душу. У детей была своя жизнь, и он не хотел огорчать их своими печалями. А те немногие, кого он считал своими друзьями, знали его как рассудительного, пусть и немного скрытного человека, которого ничто не могло вывести из душевного равновесия, и так не хотелось рушить этот образ и опускаться в их глазах до нытика, разрываемого жалостью к себе.

Он проворчал «доброе», сел за свой стол и напустил на себя видимость занятости. Неизбежный вопрос Клаузена и Морани о том, что делать дальше, он хотел отодвинуть как можно дальше, поскольку не имел подходящего ответа. Он с завистью наблюдал за Симом Виссманном, как тот в своем «аквариуме», нацепив наушники и сосредоточенно глядя на экран, легкими движениями пальцев поглаживал клавиатуру, словно делал массаж. Виссманн жил в собственном мире, где не было ничего похожего на праздность. Наверное, нужно было бы поинтересоваться, чем он так активно занят. Даже если сейчас у Айзенберга не было конкретного задания для Сима, он мог просто разрешить ему заниматься чем тому вздумается.

Утро безнадежно затягивалось как один из тех французских фильмов семидесятых, которые так нравились Ирис. Пару раз он набирал Хинтце, но руководитель пятого отдела или притаился, или на самом деле сидел на бесконечных совещаниях. Даже с Кайзером поговорить не удалось. Работа кипела везде в БУУП, за исключением ОСГИ. Как никогда раньше, Айзенберг ощущал себя чужеродным элементом. В отчаянии он принялся просматривать находившиеся в производстве дела, чтобы найти хоть кого-то, кому можно было предложить свою помощь. Однако типичные преступления, с которыми боролось БУУП, от разбойных нападений до мошенничества, совершаемого зачастую международными, хорошо организованными бандами, не имели ни одной отправной точки для проведения расследования в Интернете.

То и дело его взгляд упирался в пустой стол, за которым еще на прошлой неделе сидел Бен Варнхольт. Три монитора, ноутбук и персональный компьютер исчезли так же, как и залежи на столе и в шкафу за ним, — были конфискованы людьми Гартвейна, которые с самого начала подозревали в хакере замаскированного террориста. Сейчас он все отдал бы, чтобы услышать очередную безобидную перепалку между Клаузеном и Варнхольтом! Она, по крайней мере, создала бы ощущение реальности.

Звонок служебного телефона прервал его мысли. Номер на дисплее указывал на внешний вызов из телефонной сети Берлина. На того, кто знал его прямой номер.

— Берлинское управление уголовной полиции, Адам Айзенберг слушает.

— Здравствуйте, господин главный комиссар, это Регина Гильберт.

Он был настолько удивлен, что растерялся и медлил с ответом.

— Алло? — Она проверила связь.

— Эээ, алло, госпожа доктор Гильберт. Чем я могу вам помочь?

— Я хотела бы снова поговорить с вами. У меня есть информация, которая может оказаться для вас полезной.

Он вынудил себя ответить в соответствии с предписаниями.

— Я думаю, вам лучше обратиться к господину Коху. Если хотите, я могу перевести ваш звонок на его номер.

— К господину Коху? — спросила она разочарованно. — Вам совсем не любопытно, что я вам хочу рассказать?

— Нет, что вы, но… я больше не задействован непосредственно в расследовании.

— Понятно. Тогда я сформулирую иначе: не хотели бы вы сегодня поужинать со мной?

Он подумал, что ослышался.