Enter

— Да, есть. Я бы сказала так: я опасаюсь, что Хинтце и Кох провалят расследование убийства Меллека. А я хочу, чтобы преступника поймали. Я в долгу перед Вальтером. И вы единственный человек из тех, кого я знаю в БУУП, кому я доверила бы расследование.

— Боюсь, ни вы, ни я не вправе решать, кому расследовать это дело.

— Я понимаю. Но мне кажется, я могу помочь вам снова вступить в игру.

— И как же?

— Благодаря той самой информации.

Он подался вперед.

— Что это за информация?

Она тоже подалась вперед, и их лица были в паре сантиметров друг от друга, и он снова ощутил аромат ее духов. Она понизила голос:

— Я нашла место, в котором, возможно, скрывается Ангессер. Старая охотничья избушка под Ораниенбургом. Сотрудник Меллека рассказал мне, что они как-то выезжали туда на барбекю. Официально хижина принадлежит муниципалитету, однако про нее уже давно все забыли. Во времена ГДР дядя Ангессера руководил лесничеством и, очевидно, показал ее ему.

— Спасибо за сведения, госпожа Гильберт. Боюсь, однако, что сам ими распорядиться не смогу. Я обязан передать их коллегам. И на их дальнейшие действия я повлиять не могу.

— Поступайте, как считаете нужным, господин главный комиссар. Но сделайте все, чтобы схватить Ангессера или того, кто убил Меллека!

— Вы больше не считаете его убийцей?

— Считаю. Я по-прежнему полагаю, что это наиболее очевидное объяснение. Но «очевидное» не всегда означит «верное». В поисках истины я полагаюсь на ваше чутье. Уверена, вам это удастся.

— Как я уже сказал, к сожалению, я больше не участвую в расследовании. Но я признателен вам за сведения.

Она улыбнулась и указала на официанта, который спешил к ним с двумя тарелками, от которых поднимался пар.

— Теперь, когда мы разобрались с официальной частью, пора перейти к приятному вечеру, как вы считаете?

Глава 39

ОСГИ распадалась на глазах. Но вместо того чтобы пребывать в печали, Йаап со вчерашнего дня был в приподнятом настроении. А теперь еще Айзенберг пришел в офис каким-то другим. Он старался быть серьезным и деловым, но его походка, манера держаться, его «Доброе утро, госпожа Морани» излучали умиротворение, которого еще вчера не было.

В случае Айзенберга объяснение было очевидным: он влюбился. После его первого визита в ИИИ Клаудия заметила, что он был глубоко впечатлен, почти испуган. Сейчас все выглядело совсем по-другому, и это могло означать лишь одно: он сошелся с этой Региной Гильберт непозволительно близко в данных обстоятельствах. Но что произошло с Йаапом? Он расцвел, потому что Бен больше не угнетал его? Что-то тут не сходилось.

Она же чувствовала себя одинокой и беспомощной. С выходных ее не покидала нервозность, когда ей приходилось делать хоть шаг за пределы квартиры. К счастью, она раньше, чем мать, узнала о теракте с применением биологического оружия и сумела мягко ее подготовить к этой новости. Однако истерический припадок, которым та отреагировала, унять было очень трудно. И когда позже появилась новость о том, что сообщения о теракте были розыгрышем, мать, конечно же, ей не поверила. Клаудии пришлось увеличить дозу лекарства до максимума. Успехи, достигнутые в лечении за последние несколько лет, были сведены на нет выходками террористов.

Да, теракты не отняли ни одной жизни, но психологический урон, нанесенный ими, был чудовищным. Многие дети и взрослые получили на выходных настоящие психологические травмы. Одного этого, по мнению Клаудии, уже было достаточно, чтобы засадить этих засранцев за решетку на долгие годы.

— Вы узнали что-то новое вчера? — спросила она голосом, выдававшим, помимо ее воли, некоторое презрение, которого Айзенберг, правда, не заметил.

— Да, узнал. Госпожа доктор Гильберт предоставила мне сведения о возможном местонахождении Ангессера. Я их уже передал коллегам из пятого отдела.

— И где же он скрывается?

— В старой охотничьей избушке к северо-западу от Берлина. След уже простыл, но проверить не помешает.

— И что будет дальше?

Айзенберг не мог не заметить двусмысленности вопроса, однако в ответ лишь пожал плечами.

— Я боюсь, мы мало что можем. Кто знает, может быть, удача нам улыбнется и Ангессера обнаружат, тогда вся эта наша история закончится.

— Под «историей» вы ведь не ОСГИ имеете в виду?

Наконец-то Айзенберг очнулся.

— Госпожа Морани, я, честно, не могу вам сказать, что будет дальше с этой группой. Вполне может быть, что нас распустят. Если это произойдет, я за вас походатайствую, обещаю! И за вас, конечно, тоже, господин Клаузен.

— Спасибо, господин главный комиссар, но у меня все будет хорошо, — ответил Йаап.

Не хватало лишь его обычной ухмылки. Что же он задумал?

— Обо мне не надо беспокоиться, — сказала Клаудия.